Кажется, будто вся книга была написана ради эпичного диалога между Авеном и Чубайсом в конце третьей части. Встретились в нем две России: одна как нерушимая твердая скала, вторая как мощный океан, который своими волнами пытается ее подвинуть. Где-то между штормом и землетрясением — жизнь Березовского, которым лучше всего можно проиллюстрировать это бесконечное противостояние. противостояние.