времени страх неведом — ему бояться нечего
Не обижайся — это всего лишь еще одна книга».
«За книги иногда помирают», — совсем разобиделся Григорий.
«Это потому, что за них иногда убивают»
Чем они так затягивают? Ведь выдумка чаще всего, а, оказывается, может соперничать с реальностью».
«Так реальность — это, как правило, свалка всякой ерунды — хаос из мелочей, страстей, алчных устремлений, тщеславных мечтаний… Всякий жизненный сор. А книги этот сор упорядочивают и этим помогают ориентироваться в мире хаоса и суеты…»
Шила в мешке не утаить, тем более выдуманного
Всякий человек рано или поздно бунтует против наглого всеподавляющего диктата, а если и не бунтует, то мечтает взбунтоваться
какого-то времени начинаешь понимать, что не все старое можно заменить новым, ни людей не заменить, ни воспоминания — просто-напросто уже не хватит ни сил, ни жизни
— Это у их там, в Америках и Япониях, все меняется одно от другого, — завозражал Степаныч. — А у нас ничога не меняется. Хоть атомную бомбу на нас взорви — усе будет, как и было: очухаемся, отстроимся, поизбираем сабе таких же упырей в правители и заживем по-старому
— Я не знаю, что диктовать.
— А я не знаю, что фантазировать.
— Ну вот про книги давай! Где он хранит книги, знаешь?
— Знаю — на полках хранит. В спальне хранит. На кухне тоже хранит.
— Да я не про эти книги.
— Не про эти не знаю — я только эти вижу.
— Когда видишь?
— Когда прихожу.
— А зачем ты к нему приходишь?
— За книгами.
— За какими?
— За этими?
— За какими за этими?
— Которые на полках.
Деревенскому человеку треба, чтобы все у него было, как у других, — не хужей, чем у других. А человеку городскому треба не так — ему треба, каб у него было, как ни у кого няма. Вот поэтому он и несет своим языком такое, аб чым другому кому и подумать боязно… А усе для того, чтоб было усе как ни у кого другого — и слова, и мысли, и одежа даже
Значит, осталось стать друзьями, и будет, как в песне: друг, товарищ и брат.
— Это не в песне — это в кодексе.
— Не может быть! И сколько же за это дают?
— Не в том кодексе, а в том, который для строителей коммунизма.
— Это надо же! Такое идиотское дело, и такие хорошие слова
