– Только посмотри. У грешника и святой есть что-то общее.
Мои пальцы стали липкими и красными. Мо порезал спину моему грешнику.
– Он ранил тебя! – я взвизгнула.
– Я знаю, Перышко. Я присутствовал.
и сосредоточилась на еде.
– А твоя кожа очень волосатая, – пробормотала я себе под нос.
В процессе развития у нашего вида выделились два типа оперения: цветное – у смеси человека с ангелом, по-простому у гибридов; и из разноцветных металлов – у чистых ангелов, иначе говоря истинных.
А потом появилась я.
– Истинность. Чистая истинность, – пробормотал архангел с восхищением. – Какая редкость.
Мои крылья компенсировали отсутствие пигмента блеском.
– Ты когда-нибудь перестанешь меня удивлять, Джаред Адлер?
– Мир был невероятно серым местом, пока ты, наполненная светом и красками, не ворвалась в мои двери.
– Хах, красками? Ты говоришь о моих волосах? Я всегда ненавидела то, насколько они яркие, – печально добавила я.
– Я бы сказал, что твои волосы – самая сексуальная часть тебя, но я был бы несправедлив к остальным частям твоего сногсшибательного тела.
Жар от моих щек достиг места между бедрами.
– Никто никогда не называл меня сексуальной.
– Только потому, что они воспитаны лучше меня, – Джаред потянул меня за волосы, запрокидывая мою голову. Приятная боль разлилась по телу. – И просто чтобы прояснить, с этого момента только я могу называть тебя так.
Раньше я не была уверена, что меня привлекают волосатые мужчины. Но, видимо, мне это все же нравилось, потому что его мужественный вид напрягал различные мышцы в моем теле.
Низкий смешок вырвался из его груди. В течение долгой секунды я думала, что он не послушает меня. Но поглаживания ускорились, напряжение нарастало внутри моего тела и обжигало кожу, а мое сердце… Мое сердце расширилось, будто пытаясь вырваться из грудной клетки, чтобы проникнуть в Джареда.
Я тяжело дышала около его шеи, затем попеременно покусывала напряженную плоть и стонала в нее, делая дыхание Джареда таким же прерывистым, как и мое собственное.
Мир внезапно замер, а затем взорвался. Пол, потолок и стены дома Джареда рухнули. Остались только сверкающие звезды и мой порочный грешник.
– Сегодня вечером я ненавижу их, потому что это, черт возьми, самая красивая вещь, что я когда-либо видел. И все же мне дико хочется оторвать их от твоего тела, – Джаред снова погладил крыло с нежностью, которая не соответствовала тону его голоса или огню в глазах. Когда он снова провел рукой вниз, мои зубы сжались от удовольствия, которое пронзило каждый мой стержень оперения. Мужчина отдернул руку.
– Больно? – неподдельное беспокойство исказило его черты.
– Нет, Джаред. Мне не больно.
– Тогда почему… почему ты дрожала?
Я улыбнулась из-за того, каким невинным он выглядел сейчас. Как мальчик, который никогда не прикасался к чужому телу. Как бы я хотела, чтобы так было на самом деле. Но его поцелуи поведали мне, что я была далеко не первой женщиной, к которой он прикоснулся губами. Прежде чем во мне зазвенела ревность, я отогнала эту мысль.
Как можно дальше.
– Может, попробуешь сделать дикое предположение? – протянула я. – Ты хорош в угадывании.
Его зрачки затмили радужную оболочку, а затем обе его руки, не сдерживаясь, легли на нижнюю часть моих крыльев.
Я задохнулась воздухом, почти как от резкого удара, и задрожала настолько сильно, что Джаред обхватил меня одной рукой за талию, а другую убрал от моих крыльев.
– Мне не больно. Клянусь.
Джаред заглянул мне в глаза.
Я прислонила голову к его шее и прошептала ему на ухо то, что наверняка будет стоить мне перышка.
– Снова. Сделай так снова.
Я услышала, как Джаред сглотнул. Не убирая руку с моей талии, он поднял другую руку и мучительно медленно провел ею по пушистому изгибу. Мой позвоночник изогнулся, когда разряд удовольствия пронесся по стержням, удерживающим мои перья. И вот тогда я поняла, почему нам было запрещено прикасаться к крыльям другого ангела без его согласия.
Я уткнулась головой в изгиб шеи Джареда, когда он медленно провел пальцами вверх, а затем обратно вниз. Мои колени подогнулись, меня удерживала только его жесткая рука. Я застонала ему в шею, вдыхая его запах.
– Перышко?
– М-м-м…
– Быстрее? Медленнее?
– Не знаю. Я никогда… никто никогда… не прикасался к моим крыльям.
Тихий стон сорвался с моих губ. Я попыталась приглушить его, прижавшись к коже Джареда, но, судя по тому, как напряглось его тело, скорее всего, он уловил звук.
Мужчина неторопливо провел ладонью, и хотя это была самая сладкая форма пытки, я прорычала:
– Быстрее.
– Ты много плачешь.
– Я просто чувствительная.
