«Мои студенческие воспоминания» — один из самых известных образцов мемуарной прозы Якова Петровича Полонского (1819 — 1898), русского литератора, поэта, редактора журнала «Русское слово». Вместе с А.Н. Майковым и Д.В. Григоровичем он стал последним представителем выдающейся российской словесности 40-х гг. ХIХ в. Писатель вспоминает о годах учебы в Московском университете. Дружба с Аполлоном Григорьевым и Афанасием Фетом, зародившаяся в студенческое время, сохранилась надолго. В те же годы Полонский знакомится с М.Ф. Орловым и другими участниками декабристского движения. Очень знаменательна и ярко описана первая встреча с великим русским классиком — Иваном Сергеевичем Тургеневым. Проза Я.П. Полонского включает еще несколько произведений мемуарного жанра: «Мой дядя и кое-что из его рассказов», «Из дневника», «Старина и мое детство», «Школьные
К тому же замечу, что то поколение, к которому я принадлежал, боялось брачных цепей и семейной жизни так же, как и Печорин — герой нашего времени. Да и мог ли я думать о женитьбе, когда, вышедши из университета и нуждаясь в партикулярном платье, я вынужден был продать золотые часы свои, полученные мною в дар в то время, когда я был еще в шестом классе в рязанской гимназии.
Дело уже дошло до того, что у меня вскружилась голова. Увлечь девушку было не в моих правилах, а жениться на ней я не мог, так как и она была бедна, и я был беден. Н
Сестры его были уже невестами, и Map. Мих. Полонская поселилась у них, как у близких родных своих. Туда же на целые дни приходила и сестра ее. Страстная, недюжинная по уму и насмешливо-остроумная, она всю массу своих поклонников раз при мне назвала своим зверинцем. «А если так, — заметил я, — я никогда не буду в их числе, уверяю вас». С тех пор она употребляла все свои старания, чтоб во что бы то ни стало влюбить меня. Помню летние лунные ночи, когда в саду оставались мы вдвоем; она говорила со мной так загадочно и, не упоминая ни слова о любви, дразнила меня одними намеками.
Помню, как однажды ночью, в густой тени от деревьев, я зажег спичку, будто бы для того, чтобы закурить сигару, а на самом деле, чтобы на миг осветить лицо ее, всех и каждого поражающее красотой своей.