искусство инсталляции отличается от традиционных медиа (скульптуры, живописи, фотографии, видео) тем, что оно напрямую обращается к зрителю в его буквальном, телесном присутствии в пространстве.
инсталляция представляет собой новейшую господствующую тенденцию в исторической последовательности сменяющих друг друга художественных форм (эта последовательность включает также фреску, икону и станковую картину), предлагающих определенные «модели мироздания».
чувственная непосредственность восприятия, сложносоставная структура и выявление значения с помощью свободных ассоциаций — в точности соответствуют той модели зрительского опыта, которую мы обнаруживаем в описываемой Кабаковым «тотальной инсталляции»
необходимость перемещаться внутри работы, чтобы воспринять ее, активизирует зрителя, в отличие от такого искусства, которое требует лишь визуального созерцания (последнее рассматривается как пассивное и дистанцированное). Более того, эта активизация считается освободительной, поскольку она аналогична вовлечению зрителя в реальный мир.
Поскольку Барт описывает свой кинематографический опыт в пространственных (а не просто психологических) терминах, его статья подходит для рассмотрения видеоинсталляции как практики, расходящейся с кино. Он начинает с выразительного описания того, как покидает кинотеатр: слегка заторможенный, обмякший, безвольный и сонный. Барт сравнивает опыт кинопросмотра с пребыванием под гипнозом, а ритуал вхождения в тускло освещенный кинозал называет «предгипнотической» ситуацией. В отличие от Метца и его поколения, с подозрением относящихся к идеологическому влиянию, которое оказывает на нас фильм, Барт желает быть очарованным и соблазненным. Ведь он не сводит кинематограф к одному лишь фильму, а рассматривает его как целостную «ситуацию кино»: темный зал, скопление тел внутри него, зрители в «коконах» своих кресел. В отличие от телевидения, местоположение которого (жилое пространство) не несет никакой эротической нагрузки, городская темнота кино анонимна, волнующа и доступна.
