Нет, Роман, нет, отрекаюсь любви, если она требует преступлений, и даже тебя, тебя самого.
Жить без тебя я не могу, и когда твоя любовь не одни пустые речи, бежим к доброму князю Владимиру: у него найдем приют, а в сердцах своих - счастье. Решайся!
Так лелеяла надежды свои невинная Ольга; но жребий судил иначе...
Он указал, на московское знамя, веющее на крепости новогородской, и ринулся по лестнице на стену, ударом топора разнес древко знамени и, поражен стрелой, мертвый опрокинулся с ним в ров. Сеча была ужасна; русские поражали и отражали русских; победа колебалась, как вдруг в дыму и в огне, будто ангел-разрушитель, явился Роман на гребне бойницы и скликал дружину свою, но подгоревшая твердыня рухнула, и витязь исчез в ее обломках...
Затихла битва. Труба новогородская прозвучала на отступленье, но осажденные уже не имели сил на новый отпор, и крепость сдалась победителю.
Бедная девушка! какая участь ждет тебя?
Увядает краса милой девушки, будто радуга без дождика, и бледность изменяет тоске сердечной.
И кому же светел день сквозь слезы?
"Для меня нет счастья! - думал грустный Роман. Оно поманило мне надеждой, будто песнею райской птички, и скрылось, как блеск меча во тьме ночи".
Между полуразрушенными деревнями, разбросанными по два, по три двора, между заглохшими нивами возвышались невредимые монастыри и церкви; расчетливые моголы не смели касаться святынь, сего последнего убежища угнетенного ими народа, которому оставили они одно имущество - жизнь, одно оружие - терпенье, одну надежду - молитву. Развращение нравов, эта ржавчина золота, не перешло еще от бояр к бедным;
предателя Румянца [Румянец, вельможа Борисов, присоветовал ему впустить Василия в Нижний и предал своего прежнего князя в руки сего последнего. (Примеч, автора.)]
