Горела Свечка в Старом Подсвечнике, горела да и отгорела. Погасла. Кончилась.
– Какая она недолговекая, – весело сказал Таракан, выползая из щели. – Мало пожила Свечка.
– Да, она мало пожила, – сказал, вздохнув, Старый Подсвечник, – зато ярко горела. Многим от неё было светло и радостно.
Ничего на это не ответил Таракан, уползая к себе в щель. Потому что в Подсвечник вставили новую Свечу и зажгли. А Таракан не любил света и боялся его.
Понял Ваня, что за дары в себе лес таит, каких лесных мастеров он требует, и задумался.
Долго ли, коротко ли думал Ваня, только стал он новым, семьсот семьдесят восьмым лесным мастером.
Не поверил Ваня, что лес семьсот семьдесят семь мастеров знает, потому как сам-то он знал только одного лесного мастера – дровосека. Не послушал отца и не пошёл в лес
Озноб берёт, на печи-то закоченеть в пору
свиным ходом, собачьим лазом
свиным ходом, собачьим лазом…
зуб не сходится, а ты ещё супротивничаешь. –
Запустил Антон камнем вдогонку батожку – и ход
только друг дружку братьями признавать не хотели.
