– Вот, – говорит Наталья Сергеевна, – редкая птица. ДАУРСКИЙ ЖУРАВЛЬ. Брат-близнец цепкохвостого поссума. Он же зелёная мартышка. Он же горе моё луковое.
И куда-то звонить принялась. Потом какой-то дяденька прибежал и Митю наружу вывел.
– Принимайте, – говорит, – ваш экспонат. И рады бы себе оставить, да не знаем, чем такого кормить.
– Мы, – говорит Наталья Сергеевна, – теперь тоже не знаем. Редкий вид. Цепкохвостый зелёный журавль.
Так Митю в школе и звали целый год. А он и не обижался.
Вот тетрадка, подписана – «Педров». Это – Женьки Петрова. Он всегда отыщет, где ошибиться. «За окном я вижу город. Дома. ДеДский сад…» Сад для дедушек, не иначе.
Вот тетрадь Стасика Якименко. Мяч на обложке. «За окном ребята гоняют в футбол. Нападение у команд слабовато. Но защита хорошая. Счёт ноль-ноль…» Стас и сам футболист. В секции занимается.
Вот – Валерки Вакуева. «Шесть ворон – в направлении на юго-запад. Четыре вороны – в обратном». Вроде троечник. Вечно считает ворон. А смотри-ка: способности к математике. С географией вместе. Может, станет разведчиком? Забросят его в тыл врага – считать самолёты. Или, может быть, выучится на орнитолога. Защитит диссертацию о воронах. Будет специалист мирового масштаба. Так что на школе даже доску повесят, мемориальную: «Здесь начал считать ворон Валерий Вакуев».
Саша Лискина – о цветах написала. Фиалки и примулы. Странно: где там цветы? А, вон – на балконе. В доме напротив. Надо же, ну у Саши и зрение. Хорошо, когда глаза молодые.
Катя – про радугу после дождя. Так ведь радуги не было? Дождик был, это верно. А радуга – кто её видел? Катя – видела. Хорошо уметь видеть радугу, даже в пасмурный день.
Вот листок – без тетрадки. Надо же: кто-то и за Алису сочинение написал. Печатными буквами. Саша, наверное: почерк похож. Вряд ли Алиса сама: она всё-таки крыса. Подшефная. Обитает в живом уголке. «У площадки, где воробьи клюют крошки, за кустом сидит кошка. Рыжая, наглая, очень опасная. Воробьёв надо предупредить!»
Оля – любит покушать. За обедом, в столовой, ей булочки отдают и котлеты, если кто-то не хочет. В Олю булочки входят всегда. «За окном магазин и пекарня. Там делают пирожки. Пирожки есть с брусникой и яблоком. Есть ещё с рисом и луком, с мясом и рыбой. Но с брусникой и яблоком – лучше всего. И закрытая пицца, которая с курицей».
Илья вместе с папой – завзятые рыболовы. «В лужах после дождя – очень много червей. На червя клюёт окунь. Чебак – тоже клюёт…»
И Печёнкин. А что же Печёнкин?
«За окном – горизонт. А за ним – полно других стран. И планет. И летающие тарелки – там, между планетами…»
Встала Наталья Сергеевна с кресла. Окошко открыла – посмотреть, наконец: что там, за ним? Глядь: а там – звёзды. Полное небо! И вечер, и поздно уже, домой надо идти. И огонёк между звёзд – двигается, подмигивает.
Может и вправду: летающая тарелка?
Я – кенгуру из преисподней, потому как с полной сумкой с работы на метро прискакала.
Погладить твёрдый ласковый пушок и тихонько разломать. В нём зелёная почечка
уходило рано и, уходя, обещало, краснея
– Так и быть, слушай, осьминог из другой галактики, – сказал папа громким шёпотом. – Учёные моей планеты установили, что силу и здоровье землянам придаёт мамин борщ. Жители вашей планеты непобедимы, пока едят борщ. Поэтому я послан на Землю, чтобы съесть его весь. Но помни – это страшная тайна!
Тут как раз мама пришла. Митя ей тут же сообщил, что папа – клон, и страшную тайну выдал. Выслушала мама, как Митя всех боится, и сказала:
– В таком случае, я тоже на самом деле вовсе не мама. Я – кенгуру из преисподней, потому как с полной сумкой с работы на метро прискакала. Ты, осьминог из другой галактики, переложи покупки в холодильник, а инопланетный клон мне тем временем поесть разогреет. Так уж и быть, помогу вам запасы борща уничтожать. А ещё, осьминог Митя, я тебе под строгим секретом сообщаю: главный инопланетный засланец на этой планете – наш телевизор. Так что мы его сегодня от сети отключим: до конца каникул будешь книжки читать и бояться перестанешь.
И все маму послушались, потому как кенгуру из преисподней лучше не сердить – себе дороже получится.
– Как у Саньки на макушке
Пировали три лягушки!
А с горчицей бутерброд
Положили Саньке в рот!
– Не мешай! Ещё раз сунешься – получишь! – Санька вытолкал братишку из комнаты и снова уставился на экран.
Тёмка всё равно не обиделся. Но приуныл – ничего на Саньку не действует! А раньше только покажешь «козу рогатую», и он уже хохочет и «бодается» в ответ. Санька на самом-то деле весёлый! И вообще, классный брат!
И тут Тёмку осенило. Как же он забыл? Вчера по телевизору известный учёный Карапузиков рассказывал, как можно поднять даже самое плохое настроение: нужно вспомнить что-нибудь хорошее из своей жизни. И всё! Но в трудную минуту обычно всплывает только плохое, а приятные события забываются. Поэтому их необходимо записывать в дневник. А когда станет грустно, откроешь дневник, и настроение сразу – хоп! И подскочит!
Дневник у Саньки есть. Это Тёмка точно знал. Интересно, что там написано?
Тёмка вытащил из Санькиного рюкзака дневник и ахнул: сплошные тройки! Местами даже двойки! Только одна четвёрка – по поведению, а пятёрок и в помине нет! Зато есть замечание учительницы: «Вопиющая неграмотность и небрежность! Родители, срочно примите меры!»
«Ну и дневник! – ужаснулся Тёмка. – Профессор Карапузиков зарыдал бы! Нужно всё сделать по-человечески! И поскорее! Чтобы Санька радовался каждый раз, открывая дневник!»
Тёмка заулыбался, предвкушая Санькину радость, и на свободном месте в графе «Предметы» старательно вывел: «Воскресенье. Катание на верблюде в зоопарке». Санька тогда отлично покатался! Поэтому в графе «Оценка» Тёмка поставил заслуженную пятёрку. И расписался.
Потом он вспомнил о других Санькиных приятностях и продолжил:
Просмотр боевика «Свисток для крокодила» 5
Прыжок со шкафа на диван 5
Сделал Тёмке воздушного змея 5
В общем, много хорошего написал Тёмка. Можно было бы, конечно, ещё больше, но позвала мама: «Тёма, пора спать!»
Тёмка положил дневник в рюкзак и отправился умываться. Через некоторое время печальный Санька тоже улёгся спать, не подозревая, в какого бодрячка превратился его дневник.
На следующий день на уроке русского языка Татьяна Евгеньевна первым делом обратилась к Саньке:
– Семечкин! Мама видела моё замечание? Расписалась? Покажи-ка дневник!
Галка Воробьёва сидела на уроке «Окружающий мир», а в голове у неё задушевно пел хор «Бурёнушки».
Вчера голосистые красавицы выступали по телевизору. Да так здорово! Галка с мамой даже подпевали им! Ну а сегодня «Бурёнушки» переместились всем хором прямиком в Галкину голову, не умолкая ни на минуту. Они, безусловно, тоже являлись частью окружающего мира – чего только нас не окружает! Но тема урока была, к сожалению, другой.
– Обитатели нашего леса! – объявила учительница Мария Николаевна и начала записывать тему на доске. И тут у неё в руке – хрусть! – сломался мел.
– Ой! – вскрикнула от неожиданности Мария Николаевна. Да так громко! В точности как солистка «Бурёнушек». Ну, Галка сразу и подхватила: «…цветёт калина в поле у ручья…» Все захохотали. А учительница вместо того, чтобы продолжить: «…Парня молодого полюбила я…», коротко скомандовала:
– Воробьёва, дневник на стол!
И написала замечание: ПЕЛА НА УРОКЕ!
Ох, как не хотелось Галке огорчать маму!
«Что бы такое сделать с этим замечанием? – размышляла Галка после занятий. – Как превратить его в мамину радость? Может, добавить ШИ? Получится: ШИПЕЛА НА УРОКЕ. Или СО – получится СОПЕЛА. Или ХРА – будет ХРАПЕЛА. А если добавить СВИРЕ, получится СВИРЕПЕЛА НА УРОКЕ! Но всё это тоже вряд ли порадует маму… Ага, придумала!» – Галка довольно заёрзала на стуле и приписала к слову ПЕЛА буквы У и С. А перед ними вывела слово ВСЁ.
Замечание превратилось в прямо-таки восторженное послание от учительницы: ВСЁ УСПЕЛА НА УРОКЕ!
«Хотя, стоп! Успокаиваться рано! – спохватилась Галка. – Не очень-то понятно, что именно я успела. Может, как раз то, чего делать ни в коем случае нельзя!» И решительно стёрла добавления, а заодно и букву П.
Получилось: ЕЛА НА УРОКЕ!
«Вот теперь то, что надо! Молодчина! – от души похвалила себя Галка. – Мама наверняка будет довольна, что у дочки отличный аппетит – даже на уроке ест! А руки, скажу, на переменке помыла!»
Вечером мама открыла дневник и… совсем не обрадовалась, а, наоборот, возмутилась:
– Почему замечание наполовину стёрто чуть ли не до дыр? Что здесь было написано? Может, ты свистела на уроке? Или гудела? Гремела? Дудела, ревела, тарахтела?!
– Нет! Нет! Нет! – мотала головой Галка.
– Тогда что же ты делала?
– Пела!
– У-у-ф, – облегчённо вздохнула мама. – Это ещё ничего.
