эта страшная тоска на лицах, — о, конечно, всероссийская, но которая именно здесь, в Петербурге, достигает каких-то небывалых пределов безумия (никто не замечает своего и чужого безумия, кажется, потому, что все вместе потихоньку сходят с ума)
«Умереть значит перестать существовать и терпеть зло».
И, может быть, злейшее зло — само терпение?
А вот помню: меня занимало, режет ли веревка, больно ли задыхаться.