Сергей Петрович, дорогой, при всем моём уважении к вашей старости, гуляйте лучше с супругой. Пока она, стоя напротив в том же лифте, не прожгла взглядом дыру у меня во лбу. Или не убила своей палкой для скандинавской ходьбы.
Я орала, как ненормальная, как будто мне снова шесть, я в садике, и за дверью Дед Мороз, которого нужно позвать всем хором
– А ты спроси напрямую, – Белкин посмотрел мне в глаза, – мне кажется, это важно. Если чего-то очень хочешь.
Я кивнула и неожиданно выпалила:
– Тогда спрашиваю… напрямую. Я бы очень хотела с тобой дружить. Ты классный, и… я верю, что всё, что со мной случилось… со снами, с блогом… не просто так… ты изменил мою жизнь, хоть и был при этом далеко. В общем, я очень тебе благодарна. Здорово было бы видеться иногда, – мой порыв смелости прошёл, и я заговорила по-другому, – но я понимаю, что тебе некогда, и…
Он покачал головой:
– Всем некогда, но без живого общения никуда. Я за. Спасибо за честность. Это… мне очень приятно… Время найдём.
77
Когда я спустилась вниз, мама ходила кругами по холлу. На её лице отразились все сто пятьдесят пять вопросов, которые она мечтала мне задать.
Оказалось, что мы проболтали с Белкиным почти два часа. С ума сойти.
Я упала на ближайший диван, и почувствовала, как зверски устала. Был ранний вечер, а казалось, что глубокая ночь. Всё-таки нервная работа выматывает намного сильнее, чем физическая.
– Поехали, Лиз, – мама обняла меня за плечи.
Я осмотрела холл, увидела надпись «Бар» и предложила:
– Нет сил, пойдём выпьем чаю.
Там я рассказала ей всё-всё: про встречу, про договор, про дружбу. Она вытирала пальцем глаза, аккуратно, чтоб не стереть тушь для ресниц. За соседним столиком две девушки перешёптывались и посматривали на меня. Я уже привыкла.
– Мам, у меня есть шанс хорошо заработать, представляешь, – я показала ей договор.
Она покачала головой:
– Давай не будем радоваться раньше времени. Всему своё время. Сейчас я просто рада, что ты вернёшься к нормальной жизни. Ты ведь вернёшься?
Я пожала плечами:
– Не знаю. Я сама уже так от всего этого устала.
78
Я проспала сутки. Мама рассказывала потом, что заходила проверить, дышу ли я. Хотела разбудить, но знакомая врач, которой мама звонила, отговорила, объяснила, что после сильных стрессов это бывает.
Когда я проснулась, хотелось есть, пить и в туалет. Но вспомнились слова Белкина насчёт Миши: «А ты спроси напрямую».
Я села в постели, протёрла глаза и написала, сразу, пока не передумала, пока моя трусость не перевесила все остальные чувства:
Миша, привет. У меня к тебе дело. Давай встретимся. Сегодня вечером. В кафе на перекрёстке.
Потом я ела. Много. Всё, что нашлось в холодильнике, на полке со сладким, в хлебнице и в коробке с сухофруктами. Бегать не пошла. Надела худи пониже на глаза и отправилась в гимназию.
Договор с крупнейшим издательством произвёл впечатление на завуча, она перелистывала его, водя наманикюренным ногтем по строчкам.
