запах.
– Простите. – Теперь уже смутился Эдди. – Жарко было
Поезд явно останавливался, и резко. Что-то ударило в стену – звук получился такой, будто колокол загудел. А у меня в голове одно: правильно, что я булочки доела.
Чувствовалось, что новые нескоро испекут.
Надо же, а там, в прошлой жизни, казавшейся ныне очень и очень далекой, он полагал себя человеком опытным, привыкшим к трудностям и готовым оные преодолевать. Но то ли трудности выпадали не совсем те, то ли обстоятельства, но ныне с преодолением получалось как-то, честно говоря, не ахти.
Мертвый город оказался похож… на город.
Только мертвый
И Чарльз признал, что пуля во лбу – так себе жизненный план.
Еще и морда, битая Биллом Клином, которого братец давеча все-таки взял, уже отошла. Почти. Левый глаз так и вовсе уже приоткрылся, а что до синевы вокруг, так она, как матушка изволит выражаться в хорошие дни, весьма даже гармонировала с цветом сюртука.
– Сейчас, кажется, блевану, – сообщила я, раздумывая, что стоит бы отвернуться, ибо, если графчик все-таки не помрет, потом перед ним будет неудобно.
– Милли! Леди так не выражаются.
– Хорошо, что я – не они.
– Свихнуться можно, – представила я и согласилась.
Выгоревшие его волосы сделались светлыми и топорщились в разные стороны, словно пух одуванчика.
