Не знаю, по чьей версии роман Кристин Ханны «Соловей» стал «главным мировым бестселлером 2015 года» и стал ли им на самом деле, но роман вышел настолько слабым, что о нем не стоило бы говорить. Да, но ведь «главный» и «мировой» - я купился на эти характеристики (другим покупаться на них не советую).
Действие происходит в оккупированной немцами Франции. Главные героини, две сестры переживают трудное время каждая по-своему. Одна сосредотачивается на выживании с маленькой дочкой на руках, вторая рвется в ряды Сопротивления. В их же доме поселяется обворожительный немецкий капитан с прекрасными манерами и романтической настроенностью. Уже по набору персонажей можно заподозрить «Соловья» в том, что это так называемый женский/дамский роман. И, несмотря на попытки отрицать это, таковым он и является на деле. Достаточно посмотреть на спектр мнений и отзывов. Положительные, как правило, сосредоточены в женской части аудитории.
Нет, проблема не в искусственном разделении литературы на жанры и в отнесении «Соловья» условно к дамским романам. Невооруженным глазом видно, что Кристин Ханна пыталась кое-что заимствовать у «Унесенных ветром» (младшая сестра-сопротивленка так вообще чуть ли не списана со Скарлетт). А уж этот «женский» роман является признанной классикой литературы. И классикой, надо сказать, крепкой.
Нет, дело не в жанрах, а в конкретных реализациях. «Соловей» - реализация слабая. Мне кажется, что основная проблема романа заключается в некомпетентности автора. Она просто не знает предмета, о котором пишет. Война и оккупация, действия людей в ее условиях для Ханны являются какими-то отвлеченными понятиями, не почерпнутыми ею из надежных источников (прожить-то уж это она точно не могла), а попросту надуманными в уюте солнечной Калифорнии.
Видит бог, я старался не замечать отдельных сюжетных дыр и косяков, но к середине книги их концентрация начала зашкаливать. В общем, я сломался и бросил читать. Посудите сами. Ниже дам пару примеров, убивших во мне остатки читательского интереса.
Пример первый. Ханна старательно описывает страдания сестер в холодном не отапливаемом зимой доме. Нет дров, нет денег купить дрова. Сестры и маленький ребенок жмутся друг к другу на кровати, укрывшись всеми теплыми вещами, найденными в доме. О, как тяжелы их страдания. Не правда ли? Только вот беда, автор в данном эпизоде начисто забывает о немецком капитане, квартирующем тут же. Он что, тоже так мерз? Ответа нет.
Пример второй. Младшей сестре надоело ходить пешком с фермы в город. Да и ботинки уже износились, на новые денег нет. Она не придумывает ничего лучше, как взять да и похитить велосипед у эсэсовцев. Ну всё, думаю, сейчас ей придется как-то оправдываться дома, объяснять сестре, откуда взялась у нее такая редкая и дорогая машина. Да что там сестра! Ведь в доме живет немецкий капитан из комендатуры. Уж он-то точно припрет девушку вопросами. Да еще, не дай бог, обворованные эсэсовцы заявили о пропаже в ту же комендатуру. Ага! Посмотрим, как она будет выкручиваться. А вот никак! Сразу после этой сцены следует «прошло четыре месяца».
Вербовка младшенькой в ряды Сопротивления – это вообще полный финиш. К ней просто подошел на улице незнакомый человек, перекинулся парой слов и отвел на явочную квартиру, где сидел весь местный актив Сопротивления. Просто так! Обычную девчонку с улицы! Автору явно не хотелось заморачиваться придумыванием реалистичных сцен. Типа, и так сойдет. Впрочем, вся дальнейшая деятельность сестренки в рядах Сопротивления преподносится чередой таких же абсурдных благоглупостей.
Вот вы вдумайтесь. В начале оккупации старшая сестра начинает активно разводить кроликов, кур, цыплят – дескать, будем есть. Я даже не спрашиваю, как она построила сарайчики и клетки. Далее семья отчаянно голодает, не может купить и кусочка сыра/мяса/хлеба, у нее нет яиц. Куда делись кролики, куры? Может быть, их сожрали? Сами или помогли немцы. Нет – через энное количество страниц эта живность упоминается вновь. Чёрт! Но тогда чем старшая сестра кормит свой зверинец, если самим есть нечего? Ответ прост: фантазиями писательницы, страшно далекой от хозяйства и реальных забот. Автору просто удобно, чтобы всё появлялось и пропадало по мановению ее волшебной ручки/клавиатуры.
В общем, Ханна живет по своим правилам в искусственном, ею выдуманном мирке. Удобно ей что-то – пусть будет, как бы по-идиотски это ни выглядело. Перестало быть нужным – она попросту забывает ранее созданное, отбрасывает его и более не вспоминает. Знаете, так дети в играх легко правила меняют: «а давай теперь ты будешь…»
Вы скажете: придираюсь. Может быть, это всё мелочи, а сама история и персонажи заслуживают внимания? Знаете, нет. Персонажи отчаянно скучны. Автор придумала их и совершенно не развивает, раз за разом воспроизводя как мантры одни и те же характеристики с отсылкой к их тяжелому детству. Ну раз повторила, ну два, но не всю же книгу. Герои романа, проходящие через тяжелые испытания должны как-то развиваться, меняться к лучшему или худшему. А тут нет, Ханну заботит только красота воспроизводимых ею психологических сцен. Она набросает трогательную сценку и как бы ею любуется. Сценка для нее важна не как часть романа, а сама по себе.
В общем, картонные персонажи, отсутствие их развития, отсутствие настоящих чувств, отсутствие четко выстроенной истории, присутствие массы глупостей, дыр и нелогичностей полностью перечеркивает любые достоинства романа. Даже если они и есть. Нет, я-то их не увидел, ну а вдруг?
5 из 10
