Прошедшее время несовершенного вида…и не только
Гриша Брускин — один из самых известных в мире художников, вышедших из советского неподцензурного искусства. До 1986 года его художественные работы были известны немногим, а в 1988-м — стали сенсацией на первом московском аукционе Sotheby’s, где были проданы за рекордную по тем временам сумму. Этот эпизод — лишь небольшая часть вошедшего в книгу документально-биографического полотна, в котором Брускин показывает парадоксальную встречу частного человека и большой истории. Его тексты отличает остроумие и легкость, а также внимание к гротескным деталям повседневной жизни на двух континентах, маленьким и большим драмам человека XX столетия. В них отражается как личная биография, так и судьба целого поколения: от взросления в еврейской семье в послевоенном СССР, первых столкновений с антисемитизмом и абсурдностью позднесоветского быта до мира неподцензурного искусства и жизни в эмиграции. Брускин использует остраненный, детский взгляд на окружающий мир, делающий короткие документальные зарисовки такими же выразительными, как зрительные образы его художественных работ. Впервые под одной обложкой собраны произведения, поставившие Брускина в ряд самых значимых писателей своего поколения, а визуальные материалы из личного архива автора открывают для читателя еще одно измерение этих текстов, помогающее ощутить в них дыхание истории.
Возрастные ограничения: 18+
Дата публикации оригинала: 2023
Издательство: Новое литературное обозрение
Бумажных страниц: 397
Цитаты31
Эрнст Неизвестный, бывало, рассказывал:
— Однажды в душный летний вечер раздается звонок в дверь. Открываю. Андрей Вознесенский. Андрей с порога спрашивает:
— Эрнст, когда ты вернешься?
У Эрнста имелись в запасе варианты:
«Однажды в холодный зимний вечер…»
«Однажды в тоскливый осенний вечер…»
«Однажды в весенний теплый вечер…»
«Евгений Евтушенко, Роберт Рождественский, Булат Окуджава…»
— Однажды в душный летний вечер раздается звонок в дверь. Открываю. Андрей Вознесенский. Андрей с порога спрашивает:
— Эрнст, когда ты вернешься?
У Эрнста имелись в запасе варианты:
«Однажды в холодный зимний вечер…»
«Однажды в тоскливый осенний вечер…»
«Однажды в весенний теплый вечер…»
«Евгений Евтушенко, Роберт Рождественский, Булат Окуджава…»
Они не обратили внимания на превосходные холсты Эрика Булатова и Олега Васильева, прошли мимо ранних рисунков Ильи Кабакова, замечательных скульптур и объектов Бориса Орлова, Лени Сокова, Саши Косолапова, лучших гуашей Володи Яковлева и дивных рисунков Мити Лиона, прекрасных картин Эдика Штейнберга, Ивана Чуйкова, Наташи Нестеровой, Володи Немухина, Франсиско Инфанте…
Вдруг гости оживились, и я наконец увидел долгожданный восторг на их лицах.
Взяв в руки небольшой этюд — апельсин на синем фоне — они стали превозносить небесные качества понравившегося шедевра.
Автором «шедевра» была дочка моей ассистентки.
Мама хотела определить ребенка в художественную школу и принесла работы посоветоваться.
Вдруг гости оживились, и я наконец увидел долгожданный восторг на их лицах.
Взяв в руки небольшой этюд — апельсин на синем фоне — они стали превозносить небесные качества понравившегося шедевра.
Автором «шедевра» была дочка моей ассистентки.
Мама хотела определить ребенка в художественную школу и принесла работы посоветоваться.
Открыть в приложении