самобытностью. Проблема актуальна и сегодня.
Петром руководила отнюдь не страсть подражания и любовь к иностранцам, а элементарный здравый смысл: не выдержим военной и промышленной конкуренции — просто исчезнем вместе со всей своей самобыт
сословной политической консолидации элиты, появления у неё общих экономических и политических интересов. И эти интересы не были хоть в какой-то степени народны. Они были антинародны. Именно у государства зависимость от этой элиты была на порядок выше, чем от народа, имела критический характер. Зависел, конечно, от элиты и государь. Совокупность этих зависимостей ошибочно понималась как политическая «опора».
Государственное управление — при всех введённых Петром и далее усовершенствовавшихся механизмах «выслуги» — политически оставалось зависимым от дворянства, от помещиков.
Но вот русскую политическую элиту — дворян и помещиков — русский народ закономерно и справедливо не любил. А позже и возненавидел. Элита всё больше удалялась от служения государству и народу.
Народ знал и помнил, на чём и на ком стоит Русь. Это народная идеология, а не утопия.
Русский государь сохранял при любых народных волнениях тот свой идеологический статус, который приобретён ещё подвигом равноапостольного князя Владимира — быть предтечей государства и его гарантом, несущим элементом и той инстанцией, которая может изменить государство в нужную сторону в нужный момент.
Русская государственность во все фазы её существования (включая и советскую) преемственно проходит сквозь подъёмы и кризисы благодаря русской идеологии. Русская государственность представляет собой нашу знаменитую на весь мир «матрёшку»: оболочки, включающие в себя другие оболочки, и так вплоть до ядра — крещения Руси и рождения единого русского народа из этого крещения.
Народ, отказавшийся знать свою историю, быть преемственным по отношению к ней, обречён на уход с исторической сцены.
Декарт считал историю не заслуживающими доверия россказнями. Ведь исторические записи тенденциозны, искажены, неполны. Однако у нас всегда есть наличная данность исторической целостности. Это настоящее. Данное нам в настоящем содержит всю историю в себе. И записи суть только один из инструментов его исследования.
