Тут же из сладкого была только сиропно-довольная физиономия Прокопенко
— Твари какие-то потрясли терпил, которые у меня проходили, когда я в Нижнем работал. И там началась живопись — одних, оказывается, пытали, у других деньги вымогали. А я — крайний, я не пресёк.
— Ох, Дима, так я поступить не могу в силу обстоятельства непреодолимой силы.
— Какого такого обстоятельства, Фёдор Иваныч?
— Не хочу
Ну, в итоге просто сидели, смотрели труп вместо телевизора, как бабки на лавке.
— Говорили, что труп — проститутка и наркоман?..
— Я тебя потом рожей в отчёт Игоря тыкать буду. В каждое место, где он пишет, что без лейтенанта Дубина не справился бы.
Живые всегда были куда страшнее мёртвых
Но, знаешь, — Фокин понизил голос, — моя бы воля — я бы так сделал, чтобы он обо мне вообще не вспоминал никогда. Себе дороже.
— Так а чего тебе бояться? Ты без пяти минут генерал. Я слышал, тебя в Москву переводят.
кто пошёл на повышение, кто на зону, а кто на тот свет.
— Что, Разумовский, любите мрачные громады дремучих формулировок?..
— В дёсны люблю, профессор.
Если ковёр, то однотонный и не на, прости господи, стене.
