Иногда я ни к селу ни к городу вбрасывал имена полюбившихся писателей в разговор, ожидая, что кто-нибудь схватит наживку и окажется моей родственной душой.
От папы слово «люблю» я не слышал, зато и мокрым полотенцем от него не получал по хребту
Ложь — работа без зарплаты на каждый день. Нужно только признаться во всем, и перестанешь быть рабом собственных пустых выдумок.
Для меня самоубийство было спутником, товарищем, которого я кормил пустыми обещаниями и постоянно предавал.
Папа говорит, что он философ. Но мне кажется, он бандит.
Так вышло, что тело требует материнской груди, а дух жаждет отцовских рук и музыки непонятных пока слов.
не умрем, а проснемся и поймем, что наша жизнь была сном.
Я верю в чудо, но отказываюсь верить, что за любым чудом стоит Бог.
Его строгое имя «Игорь» было не сократить. В мамином «Ирина», или «Ира», тоже был звук «р‑р». Даже сестру Олю можно было называть «Ольга», и это «га» в моем представлении, несмотря на дурацкие ассоциации, было подобием стержня. Но мое «ге», и особенно когда мама говорила «Евгеша», было признаком слабого человека, которому нет спасения. Мне нужна была лингвистическая опора.
Сердце свое
на ладонях держу.
Раздел,
как избавил конфету от фантика.