Хлоп-Хлопу снился Петька – будто они с ним соревнуются, кто дальше плюнет.
Грозный товарищ Сурков говорит: не имеем возможности, но постараемся. На самом же деле он имеет возможность, но не старается. Наша задача заключается в том, чтобы заставить товарища Суркова перестать быть грозным и быстрее помочь Лёлишне. Ясно? Вопросов нет?
Горшков яростно засвистел в свисток, но это только развеселило Хлоп-Хлопа. Он послал милиционеру воздушный поцелуй и напялил фуражку на свою голову, которую считал очень умной.
Петьку посадили в чулан.
Если бы там можно было хотя бы повернуться, мальчишка бы наловчился и попрыгал от радости.
Но повернуться было нельзя, и он радовался неподвижно.
Ведь ему, можно сказать, не попало. Чего-то там ему наговорили, накормили и закрыли в чулан.
Вот и всё!
Кто другой на его месте и расстроился бы, а Петька – нет. Ни капельки!
И, шатаясь, направился к скамейке.
«Всё ясно, – подумал он, – доигрался. Один – ноль в пользу «скорой помощи».
А к нему уже бежала Лёлишна.
А Лёлишна побежала искать своего дедушку, который чувствовал себя феноменально здоровым
И всё-таки первым делом надо сходить в цирк, а там видно будет, как жить дальше. Может, в цирке на работу возьмут. И квартиру дадут. И поесть, конечно, дадут. Можно у льва кусок мяса отобрать, изжарить и – кусай себе, а не льву, на здоровье.
Куртку и рубашку пришлось искать ниже по течению, потому что они уплыли и затонули.
Через некоторое время Петька грелся на солнышке, а одежда висела в тени.
А он ещё удивлялся, чего это она и не собирается высыхать.
Голодный желудок пронзительными выкриками и стонами требовал у хозяина пищи.
Слюны было столько, что Петька ставил рекорд за рекордом по дальности плевков.
Ух как есть хотелось!
И вспомнил: портфель-то вместе с учебниками – ту-у-у! – уехал.
И кепка уехала.
Это было для Петьки ударом посильнее, чем тот, который он испытал, когда выпрыгнул из вагона.
Это был, если вы знаете бокс, – нокдаун!
Петька лёг.
И вытянул ноги.
И уснул.
Спал он примерно с час. Проснувшись, сначала опять ничего не понял. Почему – ни бабушки, ни раскладушки?
Поезд шёл мимо незнакомого города.
Петька смотрел, боясь подойти к дверям, но тут вспомнил своё правило: тратить время на что угодно, только не на раздумья.
