Алчность в его душе отчаянно боролась со здравым смыслом.
– Джо Романо работает на некоего Энтони Орсатти, который занимается тем, что наезжает на новоорлеанцев.
Женщины проследовали узким унылым коридором сквозь две двери безопасности и оказались в большом зале, где громоздились деревянные столы и стулья.
В блоке «С» находились шестьдесят женщин
Джексон-сквер располагается в сердце Французского квартала, а над улицей, словно перст благословляющий, возвышается красивый собор Сент-Луи. Высокая живая изгородь и изящные магнолии отгораживали прекрасные ст
Квартира пылала, трезвонили пожарные колокола.
Без пяти девять Трейси заметила, что в банке стало шумнее.
– Я так понимаю, – добавлял патриот банка Джон Крейнтон, – что мы намерены втравиться в пятидесятимиллионный пакет поддержки Мексики.
– Но в таком случае они могут детально описать преступницу, – предположил Свифт.
– Могут детально описать ее ночную рубашку, – саркастически заметил Рейнолдс. – Этих придурков так поразила ее фигура, что у них расплавились мозги. Они даже не помнят, какого цвета у нее волосы. Проходимка нацепила на голову колпак для бигуди, а лицо спрятала под грязевой маской. Все описание сводится к тому, что она – женщина лет двадцати пяти с потрясающей задницей и титьками. Никакой зацепки. Ни малейшей информации, чтобы продолжать расследование. Ничего.
– Есть зацепка, – впервые заговорил Купер.
Все головы повернулись к нему. И в глазах каждого читалась явная неприязнь.
– Ты о чем? – спросил его Рейнолдс.
– Я знаю, кто она такая.
Неприлично быть такой счастливой, – думала Трейси. – Я выхожу замуж за любимого человека. Рожу от него ребенка. Чего еще можно желать?»
