Ты когда-нибудь видал макушку у пинты пива? Там пена, да? Дрянная, бесполезная пена. И все-таки чем ее больше, тем жаднее человек дорывается до пинты, а когда дорвется, то пьет ее до конца, вместе с осадком, хоть и чувствует посторонний привкус. Вот теперь ты видишь, Колли, что такое начало, середина и конец рассказа?.. Главное, не забудь, Колли, что конец должен оставлять горький привкус во рту, вкус священного напитка, желание похитить огонь у богов и отведать еще кусочек запретного плода …
Я всегда слышала, что на кладбище времени хватит. А Тот, Кто создал время, создал его достаточно…
Для каждого тела его могила — его крепость.
Все теперь стоит, будто золотое, с тех пор как началась эта дурацкая война, – сказал он. – И хорошо еще, если есть”. “Ох, доктор, – говорю я. – Людям совсем худо. Если так будет продолжаться, нам не выжить иначе как милостью Божьей”
В этой книге не повествуется ни об одном человеке из тех, что живы или умерли, и ни об одном кладбище из тех, что есть
…Только я не понимаю, Муред. Честной двигарь[24], не понимаю.
Я сражался за Ирландскую Республику…
– Да кто ж тебя просил…
Баб, так или иначе, дожила почти до девяноста трех лет. Скоро ей помирать, как бы она ни старалась. В нашем роду никто долго не живет.
– Крестною силой защити нас, Господи! – жива я или мертва? А эти все здесь, живые они или мертвые? Они же тараторят в точности как на земле! Я-то думала, что с того часа, как меня принесли в церковь, отпели и мне не нужно больше тяжко трудиться, хлопотать по хозяйству, беспокоиться о погоде, бояться бури, мне будет дарован покой… На что ж эта возня в грязи кладбищенской?
И я им велела купить у Тайга самый лучший гроб. Хороший дубовый гроб по крайней мере… На мне накидка со скапулярием[3]. И саван. Я их сама приготовила… А на саване-то пятно. Никак след от копоти. Да нет. Отпечаток пальца. Жена сына моего, не иначе. На кого же еще это похоже, такое неряшество. Если бы Нель только видела! Наверняка была на похоронах. Но ее бы уж точно там не оказалось, клянусь Богом, будь моя воля…
