Трагедия старости не в том, что стареет тело, а в том, что душа остается молодой.
Реальная жизнь неподвластна логике, в отличие от воображения. Именно воображение заставляет раскаяние сопровождать грехи. Именно воображение добавляет преступлениям чудовищности. В реальной жизни, злые люди никогда не получают заслуженной кары, а хорошие – вознаграждения. Сильные достигают успеха, а слабых ждут неудачи. Вот и все.
влиять на человека означает навязывать ему свою душу. Этот человек больше не имеет собственных мыслей и страстей. Его добродетели больше не настоящие. Грехи, если все же существует такая вещь как грехи, одолженные. Он становится эхом чужой музыки, актером, который играет роль, написанную не для него. Смысл жизни заключается в самосовершенствовании. Каждый из нас здесь для того, чтобы полностью понять собственную природу. В наше время, люди боятся самих себя. Они забыли о самой главной из обязанностей – обязанности перед самим собой. Конечно, они милосердны. Они кормят голодных и помогают нуждающимся. В то же время, их собственные души голодны и беспомощны. Наша раса потеряла смелость. А возможно, ее у нас никогда и не было. Страх перед обществом, на котором базируется мораль и страх перед Богом, который является основой для религии, – вот две вещи, которые управляют нами.
Ничто так часто не вводит нас в заблуждение, как остроумие, если да нападет оно не на тот след; остроумие, убежденное, что люди действуют и говорят из каких-то особенных побуждений, всегда имея в виду предположенную цель, Конечно, даром тратит свои силы в этой воображаемой игре. Интригующая жадность, глубоко-задуманные планы, чтоб достичь эгоистической цели, изобилуют только на сцене театров. Многие из наших собратий неповинны в них, потому что они требуют слишком напряженного действия ума. Легко напакостить своему ближнему и без такого труда: мы часто это можем делать, лениво поддакивая, лениво недоговаривая, тривиальною ложью, в которой мы сами не можем дать отчета, мелким мошенничеством, примиряемым мелкою расточительностью, неловкою лестью и топорными намеками. Большая часть нас побирается в этом случае насущным хлебом, чтоб удовлетворить небольшому кружку непосредственных желаний; мы бросаемся на первый кусок, чтоб насытить это голодное отродье, и редко думаем о сохранении семян, или об урожае следующего года.
Мир – это зеркало, и он возвращает каждому его собственное изображение.
Из-за нереальных теней ночи снова появляется знакомая реальная жизнь. И мы должны тянуть ее дальше от того места, где она остановилась вчера, и нам становится больно, что мы обречены вечно кружить в том же кругу стереотипной повседневности… А иногда в нас просыпается желание, открыв глаза, увидеть новый мир, – мир, в котором вещи приобрели бы необычные очертания и свежие цвета, где все было бы иначе и несло бы в себе новые тайны, мир, где прошлого не было бы вовсе или же было бы очень мало – так, чтобы оно, во всяком случае, не заставляло думать о долге или каяться, поскольку сейчас даже упоминания о радости горькие, а воспоминания о наслаждениях пронизывают болью.
Благие намерения – просто бессмысленные попытки идти против природы. Они обычно порождены высокомерием и не приводят ни к чему хорошему. Время от времени они дают нам приятные, но пустые ощущения, которым могут радоваться только слабые духом. Вот и все. Благие намерения – это чеки, которые люди выписывают на банк, где у них нет текущего счета.
над благородными решениями тяготеет страшное проклятие – они всегда принимаются слишком поздно.
Причина нашего желания видеть добро в других заключается в том, что мы боимся самих себя. Основой оптимизма есть ужас. Мы считаем себя щедрыми, когда в мыслях наделяем ближнего качествами, которые пойдут на пользу нам самим.
Причина нашего желания видеть добро в других заключается в том, что мы боимся самих себя. Основой оптимизма есть ужас. Мы считаем себя щедрыми, когда в мыслях наделяем ближнего качествами, которые пойдут на пользу нам самим.
