В одно спаяйте бред и смех,
Сарказм и страх, поэзию и грех —
А клефт простонал: «Ты отыйди, монах!
На грех и на пагубу ваша обитель
Взрастила меня… я беглец Каллимах;
Забыл и отринул меня искупитель!»
— «Христос, — был ответ, — не отверг никого,
Кто робко и ревностно ищет его:
Мой сын, принеси покаяние!»
И что же? — незапно во прах
Пред старцем упал Каллимах;
Слова ж заглушило рыдание.
И не безумцы вы: один безумец я.
Какая ж может быть эпитимья
За буйную хулу земной святыни,
За поругание того,
Что прямо от него,
В чем, вопреки безверию гордыни,
Сияет и средь праха божество?