Давайте же кружиться
И петь, и танцевать,
Давайте веселиться
И елку обирать!
Как милы нам подарки
От любящей руки,
Как веселы и ярки
На елке огоньки
– Почтового поймали, и этому не уйти… Если намерены навестить Котта – я с вами.
– Вам письмо, – сказал он, протянув конверт и краснея от нерешительности.
– Какие подробности? – спросил он, показывая сообщение.
Иванов позволил себе усмешку.
– Господин пристав заявление принял, но заниматься не будет, – доложил он будто сплетню. – Дело-то привычное: торговец рассчитывал распродать товар на праздник, особенно небольшие круглые зеркальца, что дамы для гаданий используют. Торговля не пошла. Он и устроил представление. Дескать, ночью воры пролезли и побили зеркала. Товар наверняка застрахован.
Обсудить хитрость торговца зеркалами не пришлось. В участок ворвался Лебедев. При появлении великого криминалиста любые разговоры стихали, а спина дежурного чиновника сама собой вытянулась в струнку.
– Вот вы где! – заявил Аполлон Григорьевич, помахивая неразлучным саквояжем.
– Вы меня искали?
– Нет. Но ничем обрадовать не могу.
Ванзаров предпочел бы вести разговор без лишних ушей, но затащить Лебедева в сыск сразу не получится: ему надо было выплеснуть досаду и возмущение.
– Фотографии нечеткие?
– Хуже, друг мой, хуже! Тот, кто снимал, вообще не умеет фотографировать, не догадывается, что существует выдержка. Отличный фотоаппарат в бездарных руках не лучше кирпича.
– Кадры черные.
– Конечно! – воскликнул Лебедев. – Уж как возился, что ни делал – бесполезно. Глуха