Нет ненависти, которая не превратилась бы в воспоминание. А плохих воспоминаний нет.
Нет ненависти, которая не превратилась бы в воспоминание.
Имена, раз написанные кровью, второй раз пишутся сахаром
Небо облилось лимонным соком. Пришло утро.
Я узнал любовь и помню худые, вызывающие нежность руки и картофельный снег, падавший на Архангельский переулок.
Нет ненависти, которая не превратилась бы в воспоминание. А плохих воспоминаний нет.
Мне скучно, -- сказал я. -- Расскажите что-нибудь веселое. О сотворении мира и вообще всю библию.
Нет ненависти, которая не превратилась бы в воспоминание. А плохих воспоминаний нет.
Пойдем завтра вместе?
-- Завтра? -- Я пошел в угол комнаты. -- Нет, завтра я занят и не смогу.
Я не пошел к нему. Но мне придется пойти. Я думаю
к югу, огонь в семафоре сделался огромным-огромным, и влетевшие в него вагоны запылали.
Зеленый, горящий одеколон навалился на меня сразу, и задыхаясь, я прорвался сквозь сон.
В вагоне никого не было.
Я приехал.