формах искусства история человечества зафиксирована правдивее, чем в документах.
итог которых отражает не телеологический замысел, а случайную победу одного индивидуума над другим, одной группы над другой.
образ мира, который создает литература нашего времени, показывает нам с разных точек зрения один и тот же исторический пейзаж — пейзаж, отмеченный индивидуализмом, разрывом крупных эксплицитных связей, усилением мелких имплицитных связей, которые окружают «я» и обеспечивают его проявлениям и его желаниям лишь местное значение
В формах искусства история человечества зафиксирована правдивее, чем в документах.
так сказать, экзистенциального типа. И в этом случае наш жанр функционирует как идеальный тип коллективного социального поведения, подчиняющийся динамике, очень похожей на динамику, управляющую социальным поведением поэтов.
Логика современной поэзии, этот образец субъективизма, помогает понять логику современной культуры, разрывающейся между этическим императивом научной объективности и эстетическим импульсом самовыражения.
Никакой другой жанр не отразил с такой силой и красноречием крайнюю стадию западного индивидуализма со всеми его последствиями: внутренняя непринадлежность чему бы то ни было, нарциссизм, отказ выходить за границы «я», представление о том, что смысл жизни может быть заключен в мгновении абсолютной полноты, что время повседневной жизни по большей части является неинтересным и пустым.
четыре герменевтических уровня. О первом, который можно назвать миметическим, мы уже много говорили: поэзия последних столетий, как и современная автобиография, повествует о рождении нового представления об идентичности.
наиболее индивидуалистическая сторона современной поэзии — ее скрытый конфликт с масштабом жизни, которая не ограничивается сферой первого лица. Наш жанр как будто игнорирует две формы, в которых проявляется трансцендентальность мира относительно «я»: присутствие других и течение времени.
гегемония романа в современной литературе подтолкнула все прочие жанры к романизации [394], то есть к тому, чтобы включить в себя полифонические и диегетические элементы, отчасти чуждые их природной логике.
