– Вы знаете, что Ватикан даже снабжал их костюмами?
– Как это – костюмами?
– А вот так. Сутанами. Барбье и Эйхман приехали в Аргентину в сутанах.
Я вытаращил глаза. И сделал несколько торопливых глотков.
– Позвольте спросить, почему вас так интересует этот Фланцер?
– Сейчас поймете, – ответила она. – Однако вы правы. Можно сказать и так: он меня действительно интересует.
Выдержав паузу, она снова заговорила:
– Я даже планировала поехать по его следам в Уругвай. Но отказалась от этого, сказав себе, что все, кто общался с ним, скорее всего, уже умерли.
– Вы знаете, что с ним стало? – спросил я.
– Он умер от сердечного приступа. Там. В шестидесятых годах.
Я поднял бокал на уровень глаз.
– Думаю, я поймал, – сказал я.
– Кого вы поймали?
– Кожу. Едва ощутимый оттенок кожи.
Ее растерянность вмиг исчезла, она рассмеялась. Я снова отпил глоток вина, немного подержал его во рту. Проглотил. Поморщился.
– Опять потерял, – пробормотал я. – Извините. Рассказывайте дальше.
Я всегда любил названия улиц. У меня развился странный рефлекс: я упорно и методично высматривал таблички, даже когда в этом не было надобности. Многие из наименований я хранил в памяти
Поднятая рука приказывала бороться. С глупостью, с кабалой догм, произволом слепой власти.