Но звери, как были зверьми, так ими и остались, и пусть даже придумают машины еще хитроумнее, зверей от того меньше не станет.
звери, как были зверьми, так ими и остались, и пусть даже придумают машины еще хитроумнее, зверей от того меньше не станет.
После убийства Северины он еще ни разу не испытал угрызений совести, больше того — в нем возникло чувство какого-то облегчения и физического здоровья; однако порою перед ним вставал образ несчастной женщины, и Жак, который в обычное время был человеком мягким, жалел ее до слез.
зарезали. Так вот, оба эти убийства связали вместе и такую кашу заварили, что сам черт ногу сломит
Да ведь Рубо обвиняют, будто он подговорил Кабюша убрать жену; да, да, все это, по слухам, вышло из-за денег! У Кабюша при обыске, говорят, нашли часы председателя суда Гранморена, помните, того самого, которого года полтора назад прямо в вагоне
— Просто жуть берет, — снова заговорила Филомена. — Какой все-таки изверг, этот Кабюш! Когда его взяли, он был весь в крови несчастной госпожи Рубо. Встречаются же такие кретины: зарезал женщину лишь потому, что хотел ею обладать!
Жак ни разу не заметил каких бы то ни было тревожных симптомов — ни внезапной дурноты, ни роковой дрожи. Его отличное расположение духа, довольный, смеющийся вид и объяснялись, хотя он этого сам не подозревал, радостным ощущением, что отныне он такой же человек, как все другие.
Дело в том, что на прошлой неделе Жак согрешил с подружкой кочегара, неуемной Филоменой, которая давно уже терлась возле него, как влюбленная кошка. Он не просто уступил мимолетному желанию, он хотел прежде всего произвести опыт и понять, окончательно ли он исцелился теперь, когда удовлетворил наконец свою чудовищную потребность. Сможет ли он обладать женщиной, не вонзив ей при этом нож в горло? Они были близки уже дважды, и
Убить этого человека? Господи, но по какому праву? Когда его донимает муха, он, не задумываясь, убивает ее, прихлопнув ладонью. Как-то ему под ноги бросилась кошка, он пнул ее ногой и перебил позвоночник, но он не собирался ее убивать. А ведь тут речь идет о человеке, о его ближнем! Жак вынужден был заново перебрать все доводы, чтобы подтвердить свое право на убийство, право сильных, которые пожирают слабых, если те мешают им.
Освободится от кровавого наваждения, сможет обладать Севериной, и в нем не будет пробуждаться свирепый дикарь, самец, готовый вспороть брюхо самке и унести ее труп на спине!
