Китаев не мог точно сказать, что именно изменилось в Жанне Марковне, которую он знал много лет и всегда считал «железной бабой, которой палец в рот не клади». Но все же перемены были налицо. И именно поэтому осторожный шеф службы безопасности «Красного мака» решил пока повременить с прямыми вопросами и сначала понаблюдать за пит-боссом игорного дома.
Правда, наблюдать за кем-то в этой толчее и суматохе было просто невозможно!
Оркестр народных инструментов и осипший на морозе хор наяривали у подъезда «Эй, баргузин, пошевеливай вал…». А в вестибюле у фонтана-Фортуны румяный нарядный распорядитель в смокинге, бабочке и с микрофоном радостно и громко предлагал гостям казино посетить ресторан, где в это самое время «начинается единственный в мире зимний международный турнир по «пьяным шашкам»!».
Половина ресторана была оборудована под импровизированный шашечный клуб: на столах, уставленных острыми пряными закусками, располагались шашечные доски. А на них вместо шашек стояли маленькие рюмки с красным и белым вином и водкой. Игра велась в «поддавки». Победа достигалась тем, что каждый из играющих старался как можно скорее поддаться сопернику: каждая «съеденная» шашка выпивалась, и победителем оказывался тот, кто быстрее сдавал свои шашки противнику и в результате пил меньше. Игра шла весьма азартно, нагрузившиеся за партию проигравшие выбывали, а победители садились играть по второму, третьему, пятому кругу до определения абсолютного чемпиона.
И в результате, как мрачно и предполагал Китаев, основная публика толпилась именно в ресторане, а не возле игорных столов, от души веселясь и одновременно основательно подкрепляясь спиртным и закусками с богато сервированного шведского стола…
Но к девяти вечера положение начало несколько выправляться. Прибыли долгожданные солидные клиенты, сделавшие предварительный заказ на крупную игру. Китаев вместе с швейцаром и охранниками встречал их
О человеке, и днем и ночью занимавшем все ее помыслы, о мужчине, от которого она хотела детей – мальчика, девочку и еще одного мальчика, о муже, которому она всегда была преданной и нежной женой, о возлюбленном герое ее сердца, которому она, Эгле Таураге, посвящала свои стихи.
Горничной следовало сделать строгое внушение, чтобы она старательнее убирала наверху, больше бы проявляла усердия и меньше бы молола языком, без устали обсуждая с охранниками и официантами из ресторана сплетни – кто же мог убить в туалете Сан Саныча Тетерина.
Они только хотели где-нибудь перекусить (Биндюжный уже соображал насчет «пивка»), как вдруг Никите на мобильник позвонил начальник спецотдела «А» и заявил как отрезал:
– Ну, думаю, как только опергруппа проверит у ваших посетителей документы и удостоверит их личности. – Колосов тоже прислушался. – Ого, кажется, уже проверяют.
А именно для ограждения гостей от подобных типов службой безопасности казино и введена была должность смотрителя туалетов.
Едва лишь прозвучало слово «милиция», он ринулся к двери, позабыв даже про оставленное в гардеробе пальто.
Однако, когда совсем стемнело, Валентина вдруг неожиданно попросила отвезти ее домой в поселок Пасечный, и по
Из всего последующего пестрого обилия впечатлений Колосову особенно запомнились настойчивые советы Биндюжного не ездить по эту сторону от Скарабеевки, потому что там выезд на Рублевку, гаишники – все сплошь «москвичи» и русского языка не понимают.
Потому что, видите ли, его младший сын Филипп – по-домашнему Липа, этот самовлюбленный, эгоистичный, избалованный разгильдяй, заявил им всем – отцу, старой бабке и вдове своего брата, что, если они не пригласят этого гребаного Легионера, его ноги тоже не будет в банкетном зале!
