с Разумихиным невозможно было и быть в других отношениях. Это был необыкновенно веселый и сообщительный парень, добрый до простоты. Впрочем, под этою простотой таились и глубина, и достоинство. Лучшие из его товарищей понимали это, все любили его. Был он очень неглуп, хотя и действительно иногда простоват. Наружность его была выразительная – высокий, худой, всегда худо выбритый, черноволосый. Иногда он буянил и слыл за силача.
«Двадцать копеек мои унес, – злобно проговорил Раскольников, оставшись один. – Ну пусть и с того тоже возьмет да и отпустит с ним девочку, тем и кончится… И чего я ввязался тут помогать! Ну мне ль помогать? Имею ль я право помогать? Да пусть их переглотают друг друга жи
«Бедная девочка!.. – сказал он, посмотрев в опустевший угол скамьи. – Очнется, поплачет, потом мать узнает… Сначала прибьет, а потом высечет, больно и с позором, пожалуй, и сгонит… А не сгонит, так все-таки пронюхают Дарьи Францевны, и начнет шмыгать моя девочка, туда да сюда…
В наши дни можно пройти от «дома» Раскольникова (Гражданская ул., 19/5) до «дома» Алены Ивановны (наб. канала Грибоедова, 104).
ли я дрожащая или право имею…»
Заметим, что место действия – Петербург Достоевский знал не хуже, чем Конан Дойль Лондон. Одна из особенностей романа – топографическая точность: действие происходит в местах, которые названы и до сих пор узнаваемы по описанным автором деталям.
Тварь ли я дрожащая или право имею…»
Заметим, что место действия – Петербург Достоевский знал не хуже, чем Конан Дойль Лондон. Одна из особенностей романа – топографическая точность: действие происходит в местах, которые названы и до сих пор узнаваемы по описанным автором деталям.
сентябре 1865 года начали публиковать отчеты из зала суда по делу раскольника Г. Чистова, зарубившего топором двух женщин и спрятавшего вещи в сугробе. Обвинитель и защитник много говорили о психологическом состоянии Чистова, интерпретируя его каждый по-своему. Материалы этого дела легли в основу криминальной составляющей романа. В августе 1865 года произошло еще одно убийство с ограблением. А в январе 1866 года, когда начал выходить роман, общественность обсуждала убийство студентом Даниловым ростовщика и его служанки, случайно зашедшей через незапертую дверь. Так что публика читала художественное произведение и сравнивала коллизии романа с реальным уголовным делом.
Странная мысль пришла ему вдруг: встать сейчас, подойти к Никодиму Фомичу и рассказать ему всё вчерашнее, всё до последней подробности, затем пойти вместе с ними на квартиру и указать им вещи, в углу, в дыре. Позыв был до того силен, что он уже встал с места, для исполнения. «Не обдумать ли хоть минуту? – пронеслось в его
