пил так, будто назавтра утвердят сухой закон и впредь за спиртное будет полагаться смертная казнь. Потому завтракал Симон вином (для бодрости), обедал тутовкой (от изжоги), ужинал кизиловкой (чтоб крепко спалось)
«Хорошо, что он раньше меня умер. Иначе испортил бы мне похороны своими шуточками».
«Нас Бог создал друг для друга, но мы, дураки, не знали этого и потому разминулись
с первого же дня привязавшись к младенцу с той самоотверженной преданностью, на которую способны только люди, всю жизнь промечтавшие о беззаветной любви – и наконец-то ее заполучившие.
ведь сердце живо до той поры, пока не растратило умение плакать.
Нас Бог создал друг для друга, но мы, дураки, не знали этого и потому разминулись», – сказал ей как-то Симон.
Будто пятно бензина на луже – красивое и бессмысленное.
«Так пахнет, что кажется – если прислушаться, можно различить плеск волн». – «Чем пахнет?» – «Морем».
Бывает ведь такое, человек неплохой, но необъяснимым образом вызывает у тебя отторжение
Мир точных наук больно пихался колючими локтями знаков и угловатых чисел, и даже завинчивающаяся в талии женственная восьмерка не вызывала мало-мальского доверия.
