, я следил, а с утра не успела
сегодня проявил к тебе интерес определенного
– Правящий наш? – не отрываясь от процесса подсчета капель, переспросил белый дракон. – Он пошел мыться и переодеваться, ты же сейчас придешь.
– Между прочим, я могу уйти в монастырь! – гордо заявила скривившемуся дракону.
– Потрясающе! – воскликнул тот, подходя ко мне и всучивая в одну руку букет роз, а в другую – коробку со сладостями из кондитерской халоне Тойя, перевитую белой лентой. – Только не забудь предварительно сообщить мне, в какой именно, чтобы я успел спалить его до твоего прибытия, а то, боюсь, ты несколько расстроишься, если я сделаю это на твоих глазах.
И хватило одного взгляда, чтобы понять – ночной рубашки на мне не было!
– Да, я все снял, – спокойно подтвердил мои худшие опасения Ирэнарн. И практически издевательски добавил: – Но можешь высказать искреннюю благодарность за то, что я одет.
Не все, двое из тринадцати, но ожили, явились на пост, исцелили драконов и, вернувшись в пещеру, окаменели вновь.
– Не жертвенная, а проходной двор какой-то! Распустились! Никакого уважения к жертвоприношениям!
Абсолютным, непередаваемым шоком для глядевшего и не верившего в то, что видит, магистра.
Не говорил. Никогда не говорил. Я не знала. А он жил как в тумане, я для папы единственной радостью была, и когда счастье свое нашла и замуж вышла, он кинулся со скалы, сложив крылья. Без мамы не смог.
ненавижу и презираю себя за это, но ты нужна мне. Твой взгляд, улыбка, запах твоих волос, звучание голоса необходимы как воздух. Твое тело – как наваждение. Я ощущаю твою кожу ладонью каждый раз, стоит лишь прикрыть глаза. И если бы я горел сам, я бы сгорел молча и гордо,
