-два», он же оптический прицел «Старлайт». Так вот, эти ребята забираются в джунгли и просто ждут. Снайпер наблюдает в прицел, солдаты охранения — в бинокли ночного видения. Как увидят кого-нибудь, снайпер тут же занимает позицию и прицеливается. Кажется, будто мишени движутся в зеленой воде, но их видно за восемьсот ярдов. Узкоглазые понятия не имеют, кто их убивает. Они не могут сообразить, где сидит снайпер — тот не производит шума. Не верят, что он способен видеть их в темноте. Но он видит их отлично, как днем, и кладет одного за другим. Ему это ничего не стоит. Один парень за пять месяцев уложил сто пятнадцать человек. Они отстреливали по шесть-семь за ночь. Кого именно — военных или нет? Черт, как тут определишь, глядя в «Старлайт» с восьмисот ярдов? Наверно, солдаты, раз ходят по ночам. А может, дети пописать вышли или гражданские пытаются перебраться в другое место под покровом темноты, чтобы днем не попасть под наши бомбы. Как знать? В семь ноль-ноль вертолет эвакуирует команду из зоны, и вот они уже на базе: поели и на боковую.
— Понятно, — промолвил Расс. — Ты не... это не...
— Не знаю. Сам еще не разобрался. Но это другое.
— Это не война, — заявил Расс. — И поскольку тебе не хочется давать определений, я сам скажу. Они действовали как палачи.
если везло, возвращались... Что касается армейских... — Боб замолчал. Неприятно об этом говорить, но придется. — У них другая доктрина. Ее принципы были изложены в программе «Черный свет» и применялись на практике парнями из снайперской школы Седьмой пехотной дивизии под кодовым названием «Тигровая кошка». Они запускали в определенную зону несколько команд из четырех человек: три солдата боевого охранения с пистолетами и один снайпер с винтовкой. Обычно после налета авиации, когда чарли [28], чувствуя себя в безопасности, выходили прогуляться — думали, что ночью они тут хозяйничают. Снайпер вооружен винтовкой «Эм-двадцать один». В принципе, это натовская винтовка «Эм-четырнадцать» калибра семь и шестьдесят две сотых миллиметра — тридцать сотых дюйма, Расс, — повышенной точности, усовершенствованная специалистами учебного подразделения стрелковой подготовки. Она снабжена устройством подавления — глушителем, как говорят в кино, и прибором ночного видения «Эй-Эн Пи-
сказал, необходимая. Во всяком случае, я верил, что это необходимо. Я знаю, люди в присутствии снайпера чувствуют себя неуютно. Он — смерть. За спиной его называют убийцей и еще бог знает кем. Его считают больным, сумасшедшим, думают, что убийство доставляет ему удовольствие.
— И ты это делал.
— Делал. И все же можно провести различия. Даже нужно. Я не стрелял в детей и женщин, не стрелял в тех, кто не пытался убить меня. Если кого-то гложет совесть, это его проблемы. А я — охотник. Я вел честную игру, честное преследование. Идешь в джунгли или на рисовые поля, выслеживаешь неприятеля, стараясь занять такую позицию, где он тебя не достанет, и убиваешь его. Ты стреляешь, в тебя стреляют. Мы потеряли много людей. За наши головы назначили крупные награды. Меня вьетконговцы оценили в десять тысяч пиастров, и в конце концов деньги затребовал один русский ублюдок, но это уже другая история. Мы вели войну. Находили и уничтожали противника. Стреляли в него, потом,
