Нам важно уметь очерчивать эту границу и говорить себе: «Со мной так нельзя даже мне», потому что границы с собой настолько же важная вещь, как и границы с другими.
«Не разочаруй меня!» — самое тяжелое заклятье, которое можно наложить на ребенка. Под силой этого заклятья ребенок психологически парализован и не может двигаться. А что, если этот шаг кого-то разочарует? А что, если это разочарует маму? Под силой этого заклятья то и дело хочется оглянуться и спросить совета: «А вот так можно?.. А так?» Под силой этого заклятья слышно только громогласное «Не разочаруй меня!», но не слышно, чего же я сам хочу. Если мы боимся разочаровать близких, то первое, что нам придется делать, — постоянно, настойчиво и неизменно разочаровывать себя. А это предательство, которое мы же себе с трудом прощаем. Гленнон Дойл, автор бестселлера «Неукротимая» (Untamed), в одном из постов в соцсети дала важный совет: «Научите детей вас разочаровывать, только тогда они будут свободны».
Наличие чувства вины не означает, что я виновата. Порой это знак, что я делаю что-то непривычное: выбираю себя, а не других. Если действительно произойдет что-то, в чем я буду виновата, я приму ответственность, принесу извинения или найду иной способ возместить ущерб. И двинусь дальше».
А что, если нужно заново выстраивать свою профессиональную идентичность и добавлять совершенно новую — «иммигрант», — неустойчивую, как младенец, который только что научился сидеть?
Эмоциональный неглект — это череда эмоционально сильных ситуаций в детстве, во время которых наши эмоции считались неважными
Слезы не делают нас капризными детьми. Они помогают нам сохранять сердце открытым.
Но дело не в том, чтобы избегать триггеров, а в том, чтобы научиться с ними справляться. Чем настойчивее я возвращаю себя к проживанию, тем больше моя нервная система убеждается, что нет необходимости меня защищать. Мы справляемся.
Понимаю, — кивнула я. — При этом, у тревоги есть интересная особенность — это вторичная эмоция, то есть она перекрывает то, что мы почувствовали изначально. Представьте, что внутри вашей психики сидит диспетчер, который при помощи датчика со стрелкой пытается зафиксировать положение самолета — какой-то эмоции. Но стрелка постоянно проскакивает нужное место, датчик продолжает издавать планомерный звук поиска. Бип-бип-бип…
Ведь из вашего детства идет послание, что за любым выражением эмоций следует отдаление, наказание или какая-то угроза. То есть ваша история говорит, что в отношениях вам будет одиноко, как было тогда. Поэтому так хочется установить дистанцию, чтобы избежать возможной боли.
Мы чувствуем тревогу, и первое, что делаем, — хватаемся за стоп-кран и тормозим этот несущийся поезд. Рычаг контроля найден, и мы успокаиваемся. Но часто контроль дает лишь временный анестезирующий эффект: поезд стоит, мы никуда не едем, но причины тревоги остаются с нами. В связи с чем мы почувствовали тревогу? Можем ли отпустить стоп-кран? Может ли поезд ехать дальше?
