Смерть. Шут. Башня. Перемена. На этот раз шутом, пожалуй, оказалась именно я. И осталась в дураках. Слишком долго я боялась этого ветра, слишком долго пряталась от правды. И сейчас у меня такое ощущение, словно небо после бури наконец прояснилось. И пусть ветром сорвало крышу с моего дома, но солнце все же светит вовсю, и дети мои стали совсем взрослыми, и я почему-то испытываю не чувство утраты, а множество открывающихся передо мной разных возможностей.
Словно мы живем для того, чтобы постоянно совершать одни и те же ошибки, чтобы отталкивать от себя тех, кого любим, чтобы двигаться дальше, хотя нам хочется остаться, чтобы молча ждать, когда нужно говорить.
Сказки и истории объясняют нам, кто мы такие, кем мы были раньше и кем надеемся стать.
Ведь дети нам не принадлежат, мы не должны вечно удерживать их при себе; они наши до тех пор, пока мы не отдадим их будущему.
ты тогда отпустил мне грехи, не так ли? Ты снял с меня это тяжкое бремя. Но отпущение грехов и прощение – далеко не одно и то же. Теперь-то я это понимаю – ведь за минувшие годы чуть ли не все клетки в моем теле успели смениться. Но я чувствую себя по-прежнему отмеченным своим преступным деянием, как Каин метой Господней[17]. Но если отпущения грехов оказалось недостаточно, чтобы меня очистить, то что же для этого требуется? И где мне обрести очищение?
Чего она не знает, то ей вреда и не причинит.
се люди иногда совершают плохие поступки. Но плохими людьми они от этого не становятся.
печаль и злоба – две черные птицы, которые всегда летают вместе.
-кто вроде нашего епископа может сказать, что я искажаю суть церковных законов, но ведь и сам Спаситель был великим нарушителем всяческих законов и правил. И мне хотелось бы думать, что в данном случае Он бы отлично меня понял.
Просто в мире еще так много всего интересного – только и ждет, чтоб его кто-нибудь открыл.
