Экономисты, занимающиеся фундаментальной наукой, производят абстрактные идеи, затем исследователи, занимающиеся прикладной наукой, перерабатывают их в менее абстрактные идеи, после чего журналисты и другие интеллектуалы превращают их в научно-популярные книги, публицистические статьи и газетные колонки, радио- и телевизионные комментарии для потребителей — политиков и широкой общественности. Именно так описывают распространение кейнсианской экономической теории Джеймс М. Бьюкенен и Ричард Э. Вагнер: «Америка усваивала идеи кейнсианства поэтапно: сначала их поддержали экономисты из Гарварда, потом экономисты вообще, потом журналисты и, наконец, политическое руководство»
Свою мысль Парето проиллюстрировал на примере внешнеторговой политики. Когда мнение элиты, то есть «психологическое состояние, порождаемое в основном индивидуальными интересами — экономическими, политическими и социальными — и обстоятельствами, в которых живут люди», складывается в пользу протекционизма, утверждал он, в том же направлении в конечном итоге развернется и торговая политика страны. Одновременно «можно будет наблюдать изменения в [теории международной торговли], и в моду войдут новые теории, поддерживающие протекционизм». Поэтому «поверхностный наблюдатель может подумать, что [внешнеторговая политика] изменилась из-за того, что изменилась [теория международной торговли]», но на деле и то и другое изменилось вместе с интересами и обстоятельствами. Идея, что теоретики влияют на лиц, принимающих политические решения, является иллюзией: «Таким образом... теоретические дискуссии не способны напрямую изменять» политику [5].
Свою мысль Парето проиллюстрировал на примере внешнеторговой политики. Когда мнение элиты, то есть «психологическое состояние, порождаемое в основном индивидуальными интересами — экономическими, политическими и социальными — и обстоятельствами, в которых живут люди», складывается в пользу протекционизма, утверждал он, в том же направлении в конечном итоге развернется и торговая политика страны.