российское массовое сознание очень близко к латиноамериканскому — мы не только Третий Рим, но и второй Юкатан.
Первая — это история об укрепленном городе, который штурмуют и обороняют герои. Вторая — это история о возвращении, например, об Улиссе, плывущем к берегам Итаки, или, в нашем случае, о доне Хенаро, направляющемся домой в Икстлан. Третья история — это разновидность второй, рассказ о поиске. И четвертая история — рассказ о самоубийстве Бога.
Для героев Кастанеды жизнь, несмотря ни на что, остается чудом и тайной. А Венечка Ерофеев полагает ее минутным окосением души. Это различие можно было бы счесть определяющим, если бы не одно обстоятельство. Дело в том, что, по мнению другого учителя Кастанеды — дона Хуана, у всех дорог, где бы они ни пролегали — в мокром осеннем Подмосковье или в горах вокруг пустыни Сонора — есть одна общая черта: все они ведут в никуда.
