Мне было знакомо это состояние, и я догадывался о характере травм.
Тот себе брал иногда постояльцев, так что соседи не особо удивились.
Написав белой краской: «Леший вернулся» на борту – краска были среди трофеев с этого грузовика, я стал расстреливать машину из автомата с разных мест, чтобы гильзы разбросало по нескольким точкам, это чтобы было непонятно, что работал один стрелок.
От одного склона к двум воткнутым шестам был натянут брезент, часть свисала с одного бока до земли и была закреплена колышками.
Сняв часового, я прошел внутрь.
Поэтому, прислонив гренадера к стене дома, я связал ему руки сзади, убрал пистолет обратно за пояс и стал накладывать повязку прямо поверх формы, чтобы хотя бы просто остановить кровь.
Тот, видимо, подумал, что расстреливают его, и то ли со страху, то ли по привычке грохнулся на пол.
Те сидели на траве на обочине и явно ждали попутного транспорта, однако на эту дорогу, похоже, давно никто не сворачивал.
После войны, если я ее переживу, вернусь в западные области и продолжу работу по уничтожению банд, бандеровцев и другой националистической швали.
Сделав круг, но так никого и не заметив, я осторожно пересек ту же дорогу, по которой ночью шел в сторону самолета, и пошел уже по другой стороне.
