Когда же оказалось, что есть что делить и есть чему завидовать, — эти красивые идеи слетели с душ, как листья осенью. Обнаруживая голые черные стволы, примитивные схемы… Но плакать из-за этого не надо. Такова жизнь и таковы люди — и надо научиться их принимать. Сохрани свои идеалы, если можешь, но не жди этого от других. Ты поняла меня?
Александра задала еще пару вопросов, и Тоне снова пришлось признаться, что о прошлом Кирилла она ничего не знает.
— Это никуда не годится, — заявила Александра. — Как это: не знать, в какой семье вырос, чему учился, где работал?! И откуда, к слову, у него капитал, с которым он открыл свое дело… А в Москве он друзей не завел?
Тоня объяснила точку зрения Кирилла: никаких личных отношений.
, почву соседних грядок, — в самую гущу этой жалкой суеты, называемой жизнью
Переведя взоры на соседнюю грядку, на которой росли культурные овощи классического направления, он увидел, как отчаянно рвались все эти добротные репки и морковки из земли, как стремились сделаться повыше, позаметнее сорняков, как тщились приравняться к сорнячной славе и количеству нолей в сорнячных гонорарах…
Но куда там! Они, эти полезные, витаминные овощи, не отличались ни достаточной новизной на грядке Большой Литературы, ни способностью борзописцев развлекать народ перманентной ярмарочной клоунадой. Они занимали надежную нишу в литературе, — но, как ни тщились, — скромную.
Он присмотрелся к литературным грядкам. На них в последнее время расплодилось множество сорняков-борзописцев. Строгают глупые детективчики, пошлые любовные романчики, разные безграмотные «фэнтези» для ясельного возраста…
заключалась в том, что Тоня, при самой что ни
воскликнула Тоня. — Я не хочу, чтобы ко мне подсаживался мужчина! Мало
Кирилл сказал «свысока», а я говорю о «снисходительности». Семантика этих слов очень близка, однако ж между ними есть разница. В первом случае ты людей отвергаешь и рвешь с ними отношения. Во втором случае ты можешь сохранить дружбу и, может быть, даже продолжать их любить. Все зависит от того, к чему ты стремишься…
Нужно научиться смотреть на человеческие слабости снисходительно. Чуть больше юмора и сочувствия к ним, бедным. И тогда тебе станет очень легко с ними
Но ты просто не догадываешься, что твоя доброта есть не более чем трусость. Ты не умеешь постоять за себя, и потому тебе легче простить, чем дать достойный отпор.