Таково-то было в то время миросозерцание большинства лиц, принадлежавших ко двору и даже к царскому семейству. Какая-то плутоватая странница Агапеюшка считалась ученою женщиною и чуть не святою, потому только, что в каком-нибудь раскольничьем скиту ее научили читать "Златый бисер", книгу, наполненную средневековыми бреднями о людях "с песьими головами", о том, что в "Кикилии" (Сицилия) находятся врата адовы и через эти врата слышали "морстии корабельницы", и в том числе Агапеюшка, как там "бесы собаками лают"; что земля "зевает" так же, как и человек; что из рая вытекает река Гангес и приносит иногда из рая райские плоды и т. д.; что на бесе можно верхом ездить или можно поймать его в табакерке хохла Феофана Прокоповича; что Фомушка юродивый сам сидел на "пупе земли", и т. д., и т. д.
И только среди этого ужасающего умственного мрака можно понять все величие, всю гениальность такой личности, какою является в этой темной среде титан среди государей всех времен и народов -- Петр, которому приходилось бороться с изуверами и фанатиками невежества, самыми стойкими из всех фанатиков, потому что фанатизм их опирался не на знания, не на убеждения, а на глубочайшее невежество.
Ну, а сама-ту ты кто, птичка?
-- Как кто?
-- Да ты, птичка, теперь в ангельском чине обретаешься али нет?
-- В ангельском, точно: черничка я.
-- А вашу сестру, черничек, да и чернецов о_н_и на версту к себе не допущает: святоши, говорит, пустосвяты. Бога обманывают, говорит, да людей морочат, чтоб жить на их счет и ничего не делать.
Старая черничка укоризненно покачала головой.
ЮРОДСТВО -- СИЛА ДРЕВНЕЙ РУСИ
Это был знаменитый в то время Фомушка-юродивый, живой осколок древней, допетровской Руси. Его знала вся Москва, а впоследствии, когда столичная жизнь стала зарождаться во вновь созданном державным "плотником" Питере, узнал его и Петербург.
"Христа-ради юродивые" -- это была сила, с которою должна была считаться древняя Русь. Юродивые в то время являли из себя ходячую сатиру, бичевавшую сильных и богатых. С нею должны были считаться и цари, даже такие неподатливые на уступки кому бы то ни было, как Грозный. В словах, иносказаниях и поступках, даже в видимых дурачествах искали и находили пророческий смысл. Юродивые такие резкости говорили всенародно в глаза сильным, какие для других, не для юродивых, могли кончаться застенком и плахою. Особенно в женской половине московской Руси они были всесильны. Считалось за честь принимать у себя босого и нечесаного Фомушку или Никитушку, и Никитушки давали тон общественному мнению, направляя иногда государственные дела в нежелательную для властей сторону. За них стояли и народ, и войско.
