Он возмущенно двинулся к Моськину, оттирая его животом от меня и толкая к выходу, тот отступал, не забывая огрызаться и твердить, что это все измышления и ничего такого он не говорил.
Последнее было особенно обидно: под прикрытием Мефодия Всеславовича я постоянно практиковала вторую ипостась.
нас же с Песцовым принесли пару более изящных