Между прочим, посмертное имя сорок третьей императрицы Японии, если читать по-японски — Ямато нэко амацу миё тоёкуни нарихимэ но сумэра микото, а если по-китайски — Гэммэй. Усек разницу? То-то же
Не успел китайский язык по-настоящему разгуляться на японских просторах, как появились энтузиасты его приспособления под японские нужды. А что если для начала использовать произношение иероглифа без учета носимого им смысла? Довольно удачная затея породила ни много ни мало антологию «Манъёсю». Такой подход. позволил уладить некоторые проблемы, но не обеспечивал главного — правильного воспроизведения на бумаге японского произношения. Поэтому энтузиасты-экспериментаторы пошли дальше и попробовали «убить» смысл иероглифа, превратив из идеографического в чисто фонетический знак. Слегка упростили некоторые иероглифы или использовали только часть иероглифа — получилась слоговая азбука катакана — годзюон, пятьдесят слогов. Прочие же иероглифы упростили до неузнаваемости — вот вам и хирагана, те же самые пятьдесят слогов. Глядя на них, уже мало кто вспомнит, что обозначали их предшественники. Стена на дороге народного творчества рухнула и японцы пошли творить на родном языке. Впрочем, жизнь есть жизнь, нашлись недовольные «убийством» смыслового значения иероглифа. Возьмем слово автомобиль — мидзукара угоку курума, самодвижущаяся телега. Запомнить даже при желании не каждому дано, записывай хоть хираганой, хоть катаканой, хоть ромадзи, т.е. латинской транскрипцией японских слов. Правда, японцы и тут выкрутились. Недаром же у них помимо китайского чтения иероглифа, есть и японское, раскрывающего его смысл, называемых соответственно «он» и «кун».
— Что же получается, иероглиф один, а чтений несколько? Как-то неудобно, даже не практично.
— Так кажется только поначалу. К постоянному переключению в голове онного чтения на кунное и наоборот, привыкаешь довольно быстро
Довольно удачная затея породила ни много ни мало антологию «Манъёсю».
