сле пожара и впервые увидела свое отражение, я много плакала. Мои раны сильно пугали меня, а вместе с ними и обрушившиеся на меня кошмары, боли в ноге…
Тогда ко мне пришел Рэби и предложил на выбор две сливы: одна кривая и потрескавшаяся, а вторая, напротив, гладкая, блестящая, красивого янтарного оттенка. Конечно, я выбрала ту, что показалась мне красивее и вкуснее. Тогда он надломил ее, и оказалось, что вся ее мякоть изъедена огромным белым червем. А та слива, от которой я отказалась, была на вкус точно пряный мед.
— Это твой первый урок, — сказал тогда наставник. — От того, насколько хорошо ты его усвоишь, будет зависеть, какой «сливой» в итоге ты станешь.
Конечно, тогда я мало что поняла, но постепенно пришла к выводу, что если не найду внутри себя опору, то просто сгнию, как переспелый упавший с дерева плод. Смириться не значит сдаться. Это значит жить дальше так, как ты можешь, не витая в облаках и лживых грезах.
единственное, чего ты не сможешь пережить, — это смерть.
Смириться не значит сдаться. Это значит жить дальше так, как ты можешь, не витая в облаках и лживых грезах.
Самое главное, чему мы должны научиться, — это прощать, отпуская гнев, и принимать те решения, которые позволят сохранить жизни, а не те, которые удовлетворили бы нашу жажду…
Смириться не значит сдаться. Это значит жить дальше так, как ты можешь, не витая в облаках и лживых грезах.
отдых для башки в крутом месте.
Тебе всегда было легче драться, чем говорить о том, что на сердце
просто потому что, когда ты уже на дне, для тебя это нормально
Лучшее лекарство от тоски — это боль, что выбьет из тебя остатки сил, которые нужны на то, чтобы жалеть себя.
Отчаяние — это совсем не то, что описывают в книгах, когда героя разрывает от боли и тоски. Бывает и по-другому. Оно коварно. Незаметно блуждает в толпе незнакомых людей, укрывает тебя плотным одеялом, сотканным из глухой и непонятной тоски, каждую ночь баюкая в своих объятиях. И, засыпая, ты все еще чувствуешь, как кровоточит сердце.
