Но тот, кто распахнул душу для беспричинной радости, обретает жизнь вечную, ибо соединяется со своим «я», которому не грозит смерть. И тогда он — сама радость без конца и края
Иной же, отважившись на попытку, спросит: чему я должен радоваться? Но радость не требует причин, она возникает из самой себя, точно божественный Творец. Радость, для коей нужен повод, вовсе не радость, а удовольствие...
— И мы пробиваемся к собственной душе по мере приближения к могиле?»
Она видит, как он несет на руках воздушный замок, который построил для нее... Он заключает ее в жаркие объятия, и она чувствует, как впитывает его кровь и становится его матерью...
Собственная душа казалась ей непостижимой пустотой, непроницаемой и самодовлеющей, как эта тьма за окном.
Она была с ним, и только это имело значение, а то, что происходило минутой или часом раньше, жадно заглатывала бездна прошлого, обрывая все начала и концы и будучи не в силах пожрать лишь миг их свидания.
Как страшно истлевать в незримом могильнике времени, когда ты еще жи
так называемое время есть не что иное, как дьявольский комедийный трюк, которым всесильный незримый враг морочит мозг человека.
Радость, для коей нужен повод, вовсе не радость, а удовольствие...
Но подстегивать тупую толпу нигилистическими лозунгами, чтобы устроить заваруху и поймать рыбку в мутной воде, то есть дорваться до какой бы то ни было власти и посидеть наконец в карете, а не на козлах, — вот изюминка анархического учения, и кому, как не кучеру, видеть это.
