Если, проснувшись рано, ты не хочешь встать, – тотчас скажи себе: я пробудился к разумной деятельности, родился на свет для нее же и стану роптать на то, что приходится взяться за дело! Или я готовился сладострастно нежиться в постели? Конечно, это приятнее, но разве призвание мое – предаваться чувственности, а не напрягать свои силы к творческой деятельности? Смотри, всякая тварь трудится над своим делом: воробей, паук, пчела, муравей, всякий по-своему исполняет призвание своей природы, а я один буду сворачивать с указанного пути и не исполню того, что требует моя природа? Но надо же и отдохнуть, возразишь ты! И то правда, но только в той мере, в какой указывает сама природа: для сна, когда ты проснулся, для питья и пищи, когда ты сыт и не жаждешь. Но лежать в постели и сидеть за обедом ты готов подольше, только в разумной деятельности пятишься назад. Тут-то видно, что ты не умеешь любить самого себя, а то ты с любовью исполнял бы требование истинной природы своей.
Облегчить бремя настоящего можно одним способом – нести его так, как оно есть, не добавляя его тяжесть призраками своего воображения
Я говорю: стой прямо сам, не жди, покуда тебя выпрямят.
Видишь, как много ты можешь выполнить с нынешнего же дня, без малейшей отговорки, что ты не способен или не одарен, – а все до сих пор сознательно бездействуешь
Благо – в разумной мысли, в правдивом слове и в добром деле.
Не смущай себя заранее пустыми помыслами о всяких бедствиях, будто бы ожидающих тебя в жизни; позаботься только об обстоятельствах, наступающих в данную минуту. Тогда ты спокойно скажешь себе: в этом нет ничего невыносимого; тебе стыдно будет предаваться малодушию. Надлежит заботиться только о настоящем, ибо в нем вся забота, а не в прошедшем или будущем.
«Наша жизнь есть то, что мы думаем о ней»
Если хочешь, чтоб тебе было хорошо, ограничь круг своей деятельности немногими предметами»
Когда ешь и пьешь, поучительно думать: вот это – труп рыбы, а это – труп птицы, свиньи и т. д., а это фалернское вино – сок, выжатый из винограда. При виде пурпуровой мантии я говорю себе: вот шерсть животного, окрашенная кровью улитки. Такое воззрение на вещи напоминает нам о том, что они такое по своей природе, и приучает нас вникать в их сущность. Этот прием поучительно прикладывать к жизни вообще; полезно разоблачать то, что беспрестанно представляется нам как достойная цель наших стремлений, и смотреть на вещи, когда с них совлечен наружный блеск, придававший им ложное значение. Призрак наружного блеска – опаснейший обман. Как раз когда думаешь, что занят самым важным и высоким, оказывается, что ты поддался обману.
Если меня кто оскорбил – это его дело, такова его наклонность, таков его нрав; у меня свой нрав, такой, какой мне дан от природы, и я останусь в своих поступках верен своей природе
