Тем временем Альдерман Мердок легким движением руки приклеил еще четверых к потолку
серьезной угрозой для Империи.
– Мы оба знаем, что империи рушились и по более незначительным поводам.
– Да, слабые и распадающиеся державы, время которых закончилось. Такие, что держались только силой привычки и массовыми убийствами. – Князь взглянул прямо в глаза своему собеседнику. – Ты прав, возможно, для этой Империи женщина и ребенок представляют угрозу.
– Я возьму замок штурмом, – заверил Император
Прерви осаду, – велел Натаниэль.
– Как только ты перестанешь давать приют врагам Империи, – парировал Аурелиус.
– Женщина и слепой ребенок. Они не кажутся мне
всегда говорил, что знание, которое ничего не стоило, довольно быстро покидает разум.
Не тебе решать, нужен ли ты людям.
Женщина медленно достала второй из своих коротких мечей. Начала кружить, в полумраке обращая внимание на каждую деталь. Как он ставил ступни, как переносил тяжесть с одной ноги на другую, как играл ножами, пытаясь отвлечь ее внимание. Наконец бросился в атаку, она заметила это вовремя, парировала, удар, парировала, отход, разрыв дистанции, удар
кое-что понял в отношении себя, – ответил он наконец серьезнее, чем собирался. – Кое-что, о чем никому не мог рассказать. Я в этом отношении самому себе не мог доверять, что уж говорить о близких. И быстро оказалось, что когда достаточное время ты не можешь быть честен, то начинаешь не просто уклоняться от правды, но и прямо лгать. А когда ты делаешь это с людьми, которых любишь, то лгать всем остальным становится несравнимо проще.
Наверное, не просто так слова суверен и сутенер звучат так похоже.
– Как я уже говорил, эти ситуации имеют тенденцию к эскалации и выходу из-под контроля.
