Стер бросает печальный взгляд на вторую группу, а потом уходит за нами.
– Уверен, ты переживешь пару минут без нашей потрясной новой подружки, – шепчет Грей.
– Она красотка, скажи?
Грей кивает, на лице его появляется полуулыбка.
– Сногсшибательная.
Меня охватывает чувство безысходности. Если нас поймают в процессе кражи сфер, всех ждут очень серьезные проблемы. А эти двое спокойненько обсуждают девушек.
– Серьезно? – спрашиваю я. – Обязательно обсуждать это сейчас?
Стерлинг пожимает плечами, ничуть не задетый моей агрессией. А вот Грей мгновенно мрачнеет. Тихонько прокашлявшись, он бубнит мне «прости» и сосредотачивается на комнатах
Младшие близнецы нашли вход в подземелье всего через пару часов после звонка Грея. Их навыки взлома и проникновения порой очень пугают. Когда-нибудь эти маленькие озорники либо захватят наш мир, либо сожгут его дотла.
Аврора сощуренно смотрит на новенькую из ангельской линии.
– Кто это? – спрашивает она, подбородком указывая в ее сторону.
– Моя будущая жена, – отвечает Стерлинг.
Аврора и Шира одновременно морщат носы.
– Я никогда не стану рассматривать херувима в качестве спутника жизни, – говорит Шира.
Стер меняется в лице.
– И что же с херувимами не так?
– Они – слабаки.
Грей кряхтит в кулак, прикрывая смех, а у друга отвисает челюсть. Нова даже не пытается скрыть своей усмешки.
Когда мы подходим к Авроре, она возится с двумя длинными булавками, воткнутыми в замок перед ней. Изо рта у нее выглядывает кончик языка, девочка полностью сосредоточена на своем задании. Меньше чем через минуту мы слышим едва слышный щелчок. Триумфально улыбнувшись, она достает свои приспособления из замка и выпрямляется. Достав из заднего кармана маленький футляр, машет перед нами в воздухе.
– Спасибо за подарок, Стерлинг. – Расстегнув его, она убирает две длинные металлические булавки на свое место.
Обращаю взгляд к Стерлингу.
– Ты подарил восьмилетней девочке набор отмычек?
– Разумеется.
– Даже не знаю, почему я удивлена.
– Тебе стоит быть осторожнее. Если она будет отключаться слишком часто, может догадаться, что происходит. Ты же не хочешь, чтобы тебя раскусили.
Серафима застывает как вкопанная. Синеву глаз Эмберли мгновенно затмевает ярко-алое свечение. Я вывел ее из себя, но уверен, она переживет. Она совершенно не ведает, что творит. Ее тщеславие противоречит доводам рассудка.
– Знай свое место, – рычит мне она; звук ее голоса значительно ниже, чем у Эмберли. Она что, не в курсе, что запугиванием меня не возьмешь? Я уже очень давно перестал бояться боли. Она же меня этому и научила, собственно.
Я шагаю вперед, проходя мимо нее, к выходу из комнаты. Инстинкт самосохранения подсказывает мне, что не стоит поворачиваться к ней спиной, но я не дам ей повода считать меня параноиком.
– Я его и так знаю, – говорю я, прежде чем покинуть кухню. – Это тебе не стоит забывать о своем.
– Она у Торна, – говорю я, возвращая телефон другу.
– Кто такой Торн? – спрашивает Шира.
– Труп, – отвечает Стил.
– Ставрос. Что происходит? – Неважно, насколько пугающим он может выглядеть, я не собираюсь показывать этому идиоту свой страх.
– Ты должна была сдохнуть еще в младенчестве и избавить нас всех от проблем.
От шока все тело сковывает, так что своевременно увернуться от его удара я не успеваю. Кулак мужчины встречается с моей щекой, и я падаю на колени. Пытаюсь встать, но он продолжает нападать и пинает в живот, отбрасывая меня к стволу ближайшего дерева. От удара ветви вздрагивают, и на землю падает целый дождь из лимонов.
Из горла вырывается хрип, из легких будто высосали весь кислород. Ставрос наступает снова. От его следующего удара я уклоняюсь и откатываюсь в сторону. Его кулак врезается в ствол, дерево заваливается назад, обнажая корни и разбрасывая вокруг комья земли.
Что вообще происходит? Очередное «показушное» нападение, как с Широй? Или он реально хочет меня убить?
Расправив плечи, старикан решительно наступает в мою сторону.
– Ты – убожество.
Я усиленно напрягаю мозг, пытаясь собрать то, что знаю, в одно целое.
– Считаете меня убожеством, но при этом хотите женить на мне вашего сына? Странно, однако.
Он сплевывает на землю.
– Брак с моим сыном хоть что-то дал бы тебе в жизни, но Аэро слишком хорош для тебя. Теперь я не позволю этой свадьбе состояться.
Несмотря на свое положение, я почти хохочу. Позволит?
Ставрос продолжает опасное приближение.
– Пора закончить начатое. В этот раз я не допущу той же ошибки, и в живых ты точно не останешься.
Закончить начатое? В этот раз?
У меня перехватывает дыхание. Это был он. Этот человек отравил меня в детстве. Из-за него Камиэль и Сташа покинули Эдем. События, в результате которых я осталась сиротой, произошли по его милости.
Впервые в жизни меня охватывает настолько сильный прилив ярости, взрываясь внутри. Трансформация накрывает меня горячей волной, опаляя цитрусовые деревья вокруг. Ставрос, похоже, совсем не боится, но очень зря.
Он виноват, и он заплатит за это своей кровью.
Гнев, клокочущий внутри меня, подобен животному. Он заглушает мою совесть и стирает границы между «хорошо» и «плохо». Буквально приказывает мне поддаться и броситься в бой, и я подчиняюсь ему, проваливаясь в забытье.
В два больших шага Стил преодолевает расстояние между нами. Обняв меня за талию и зарывшись пальцами в волосы, он накрывает мои губы своими. В животе мгновенно начинают порхать бабочки, но едва я успеваю закрыть глаза, как он отстраняется и снова подходит к парадной двери.
– Диньк! – кричит он через плечо.
– Ты так и не сказал…
– Пожалуйста!
– Ну, раз уж ты хорошо попросил… – Небожитель спрыгивает с моего плеча и бежит к Стилу, открывающему дверь.
– Я скоро вернусь, – говорит он и исчезает за порогом дома.
Я только смотрю на закрытую дверь, губы все еще покалывает, а пальцы немного онемели.
– Ты в порядке? – спрашивает Никиас.
– А? Что? Да. Хорошо. В смысле, я нормально. – Боже, я ведь не одна. Щеки становятся похожи на помидоры.
Старейшина улыбается.
– Не переживай. По сравнению со Сташей и Камиэлем это еще цветочки. Были моменты, когда мне казалось, что придется обливать их ледяной водой из шланга, чтобы они опомнились.
Я корчу рожицу. Несмотря на то, что я никогда не видела свою мать и почти не знаю Камиэля, речь идет о моих родителях. Слушать об этих розовых соплях все еще противненько.
– Но после случившегося сегодня утром я ни за что не позволю вам двоим спать в одной комнате. Возможно, даже буду спать в коридоре с ружьем, на всякий случай.
Я опускаю голову, уверенная, что боль, которую он только что причинил мне, отразится во взгляде. Я оборачиваюсь, чтобы уйти, но Стил ловит меня за руку.
– Ты чего, принцесса?
Я вырываюсь из его хватки.
– Не надо меня так называть.
Улыбка исчезает с его лица вместе с легкостью и весельем.
– Вот оно что. – Он ставит кружку на ближайший край стола. – Давай-ка кое-что проясним. – Потянувшись, он берет меня за руки и тянет к себе. Я иду неохотно. Очень неохотно.
– Ты – моя, а я – твой. Я нахожу эти истерики Ставроса забавными, потому что я понимаю, что это лишь бесполезные попытки разрушить то, что неподвластно даже судьбе. Мы будем вместе до тех пор, пока смерть не разлучит нас, и даже после, я не собираюсь тебя отпускать.
Ой. Вот как.
Что ж, так-то лучше.
– Кроме того, у меня есть все основания полагать, что ничто, кроме кары небесной, просто неспособно разрушить связь между нами.
Я смотрю на него из-под ресниц.
– И это тебя… не пугает?
Его острые черты лица становятся мягче. Стил пристально смотрит мне в лицо. И я клянусь, что почти физически ощущаю этот взгляд.
– Нисколько, – говорит он, прежде чем наклонится и коснуться моих губ своими.
Невесомо. Мне хочется большего.
– Всё в порядке? – спрашивает Стил, глядя исключительно на меня.
– Да, мы просто решали кое-какие вопросы по поводу комнаты.
Пройдя мимо Никиаса, тот наклоняется чуть вперед и заглядывает мне через плечо. Он не касается меня, но я все равно чувствую тепло его тела. Приходится подавлять желание прижаться к нему.
– Хм. Кровать маловата. Похоже, я сплю на полу. У вас ведь есть еще одеяла?
Никиас прочищает горло:
– Твоя комната чуть дальше по коридору.
Стил скрещивает руки на груди:
– Нет уж, – говорит он и качает головой в мою сторону. – Жить раздельно мы не будем.
Бросаю самодовольный взгляд на Ширу.
– У нас так не положено, – спорит Никиас.
– Мне все равно, – отвечает Стил.
Увидев, как напряжена его челюсть, Никиас, видимо, решил, что лучше не спорить. Неодобрительно покачав головой, он просит Ширу найти еще одеял и подушек и принести к нам в комнату. Та очень удивилась такой сговорчивости, но просьбу выполнять отправилась. Как только у нас оказывается все нужное, включая пижамы, Никиас уходит, попросив нас оставить дверь открытой и пробубнив себе под нос: «Вот подожди, узнает об этом твой отец». Стил, расслышав его слова, выглядит скорее довольным или заинтригованным, но никак не напуганным.
