Однажды мой психотерапевт сказала, что травмированные дети всю жизнь стремятся сосредоточиться исключительно на внешнем мире. Эдакая сверхбдительность[16].
Я где-то вычитал, что смех – это порождение зла, ведь он всегда требует объект осмеяния, мишень для шуток, дурака. Хулиган никогда не становится объектом собственных забав, верно?
насмешка над собой – это всего лишь способ защититься от боли
В таверне говорили, что ветер может довести до безумия. Нет, до безумия доводит одиночество.
Почему у нас возникают те или иные желания? Каков наш мотив? По мнению господина Леви, на этот вопрос есть лишь один ответ: «Наш мотив – избавиться от страдания». Вот и всё. Просто и глубоко одновременно. В корне мотивации всегда страдание.
Когда мы в молодости испытываем страх – если нас стыдят или унижают, – кое-что происходит: время останавливается. Оно застывает на этом моменте. И частица нас оказывается запертой в том возрасте навсегда, как в ловушке, – заявила Марианна.
– Запертой где? – спросила Лиз, участница нашей группы.
– Вот тут. – Марианна дотронулась до своего виска. – В глубине вашего сознания прячется испуганный ребенок: по-прежнему не уверенный в себе, неуслышанный, недолюбленный. И чем быстрее вы наладите с этим ребенком связь и научитесь с ним общаться, тем более гармоничной станет ваша жизнь.
Видимо, заметив мое удивленное лицо, Марианна решила меня добить:
– В конце концов, ради этого он тебя и растил, да, Эллиот? Чтобы большое сильное тело заботилось о нем и защищало. Ты должен был стать его освободителем, а в итоге стал тюремщиком.
Простите, я стал ужасным циником. Раньше я был идеалистом, даже романтиком. Верил, что любовь длится вечно. Теперь с этим покончено. Теперь я твердо знаю лишь одно: первая половина жизни – чистый эгоизм, а вторая – сплошное сожаление.
Поэтому теперь я регулярно заставляю себя сосредоточиться на собственных ощущениях. Вместо «нравится ли им» – «нравится ли мне»; вместо «приятен ли я им» – «приятны ли они мне».
Простите, я стал ужасным циником. Раньше я был идеалистом, даже романтиком.
Я где-то вычитал, что смех – это порождение зла, ведь он всегда требует объект осмеяния, мишень для шуток, дурака. Хулиган никогда не становится объектом собственных забав, верно?