— И это очень могучие конунги, — продолжал я, делая вид, что совсем не интересуюсь навострившими ушки варягами. — Сотни кораблей, десятки тысяч воинов, да таких, что в бою получше, чем Трувор или я. Воины Одина. Рюрик это знает, ведь он тоже ходил под их знаменем, когда звался не князем, а морским конунгом. И знает, что в сравнении с ними он — как бурундучок перед мишкой. Ам — и нет! — Я показал жестом, как медведь подхватывает мелкую живность и отправляет в пасть. — Рюрик помнит, как копье Сигурда, сына Рагнара, пробило его грудь. Он помнит, что жив только по одной причине: они не знают, что он жив. Вот он и укрылся в Ладоге, как бурундучок в норке под камешком, и трясется от страха.
Я сделал паузу, предоставив молодежи мне возразить. Но возражений не было. А вот беспокойство — да. Имелось. Даже опасение. Ну, добавим еще сольцы на ранку. Я потянулся, покрутил головой, разминая шею. Заря закончила перевязку. Уселась рядышком, положила ладошку на плечо.
— Он очень боится, бурундучок Рюрик, — продолжил я в полной внимания тишине. — Боится Рагнара и его сыновей. Меня тоже боится. Что ж, я понимаю его страх. Так вышло, Ануд, что я с этими могучими конунгами — в большой дружбе. В вики с ними вместе ходил. На франков. На англов. Врагов бил, добычу брал… И обиды от них не видел. Настоящие вожди щедры к своим людям. Так, воины?
— Да-да…
Меня слушали, как скальда.
Ануд сидел рядом и вставать не торопился. Тоже внимал.
А я рассказывал. О походе на франков. О том, как недавно на британские земли ходили. О золоте монастырском, о тысячах храбрых викингов, о множестве кораблей, поднимающихся по рекам, о разбегающихся в ужасе вражеских армиях… Потом перешел уже на наши личные приключения. Рассказал, как мы пировали с Хальфданом Чёрным и прикончили четыре десятка ульфхеднаров. И о том, как Хальфдан-конунг отдал Медвежонку свою единственную дочь.
Ну, тут я, может, и приврал. Понятия не имею, сколько у Хальфдана дочерей. Но единственная — это звучит. А слушатели у меня были оч-чень благодарные. А уж тема какая интересная. Великие дела, великая слава, великие воины…
А они тут. В бурундучьей норке.
И я продолжал, делая вид, что рассказываю исключительно Ануду, не обращая внимания на остальных. Но они-то на меня внимание обращали. Еще как. Даже за лесом следить забыли.
— …Я пришел, чтобы помочь моему бывшему вождю, Ануд. Не знаю, видел ли ты князя ладожского в те времена, когда он был славным морским конунгом Хрё
