Грешник не отвечал – смотрел не отрываясь на висящего в центре паутины Кьярана… на его половину. Книжник был разделен, разрезан надвое, и в лавке присутствовала лишь левая часть его тела, правую же съела клубящаяся тьма. Фиоре лишь однажды хватило самообладания на то, чтобы взглянуть в лицо своему опекуну. Оно выглядело умиротворенным и безмятежным, каким никогда не бывало наяву.
– Нет, – ответил он хриплым шепотом, глядя в пылающие гневом зеленые глаза. – Нельзя спасти многих, если не любишь кого-то одного… если нет в твоей памяти человека, чья жизнь значит больше твоей собственной, – значит, ты недостоин победы и не способен на подвиг…
Всякое действие рождает противодействие: если я заработаю много денег, ничего при этом не потратив, то обязательно потеряю нечто соизмеримое по стоимости. Это в лучшем случае…
– А если продать дешево?
– Таков один из способов нанести дьюсу смертельное оскорбление