Я же ограничусь единственным замечанием: любопытно, что нам в каком-то смысле проще утверждать, будто мы способны сотворить другую самоподдерживающуюся сущность, нежели представить себя эффективно поддерживающими свою собственную жизнь.
Подобные виды с нетерпением ждут, чтобы мы сделали Землю еще жарче, почву — еще солонее, воду — еще кислотнее, чтобы они могли процветать, а таких мест, где им хорошо, стало бы больше [12].
По некоторым оценкам, 32% наземной биомассы позвоночных, обитающих на Земле, приходится на плоть человеческих тел, домашние животные составляют еще 65% и лишь 3% остается на долю остальных позвоночных существ — а их десятки тысяч видов
Прирост того типа, который отличал человеческую популяцию в эпоху «великого ускорения», можно наблюдать на лабораторных бактериях и дрожжах. Если предоставить нескольким колониям в чашке Петри вдоволь пищи, то вначале они будут расти медленно, но затем все быстрее и быстрее, пока пища не закончится, а лабораторный сосуд не наполнится пузырящейся жизнью. Мы — пузырящаяся жизнь в планетарной чашке Петри: это подметил еще в 1778 году французский натуралист Жорж-Луи Леклерк, граф де Бюффон, который писал: «Весь лик Земли несет отметины человеческой мощи» [2].
ходе «великого ускорения» доля биомассы Земли, потребляемой людьми, нарастала по экспоненте. На сегодняшний день люди потребляют более половины всего зеленого прироста на планете, то есть первичной продукции суши.
Часто говорят, что сэр Исаак Ньютон открыл силу тяготения, когда ему на голову упало яблоко. Но это не так. Великий вклад Ньютона вовсе не в том, что он обнаружил тяготение, а в том, что он объяснил его причину.
По мере преобразования природы мы склонны ужесточать контроль — например, делая сельское хозяйство все более простым и технологичным, а биоциды, возвращаясь к предыдущему примеру, максимально сильнодействующими. Такой подход, как будет показано ниже, проблематичен в целом, но в особенности он сомнителен в переменчивом мире. В
на Земле может жить триллион различных видов бактерий. Триллион (1 000 000 000 000)
Новейшие оценки числа видов насекомых и других членистоногих, обитающих на Земле, предполагают, что их может быть около 8 млн — то есть семь из восьми видов животных пока не поименованы
Именно победа над вредителями помогает отчасти объяснить успехи человеческой популяции, а также то, как нам удалось столь колоссально нарастить свою численность по сравнению с другими видами