Она заявляет, что ты так ненавидишь собственную дочь, что отдал ее в жены монстру, когда она была еще совсем молоденькой.
— Ненавижу ее? — изумился герцог. — Да стал бы я тратить на это свое драгоценное время? Вообще-то, я ее толком и не знаю. Старик Каракс был очень грубым мужчиной, но на тот момент он являлся самым сильным моим союзником. Этот брак стал залогом нашего альянса, только и всего. — Он хмыкнул. — Я насильно выдал Кассим замуж? Ха! Как будто меня интересовали чувства девочки-подростка, не говоря уж о том, чтобы принимать их в расчет в большой политике! Она слишком много о себе думает!
Быть Тимарой никогда не доставляло ей особой радости. И вряд ли в скором времени хоть что-то изменится к лучшему.
— Ох, Татс, любовь к кому-то — это не то безумное влечение, которое ты ощущаешь поначалу, такая страсть быстро проходит. Ну, может быть, она и не совсем пройдет, но утихнет, а потом, когда ты меньше всего этого ждешь, вдруг вспыхнет снова. Но суть не в этом. Когда ты любишь человека, то всегда стремишься быть рядом с ним. В горе и в радости, в хорошие времена и в плохие. Потому что благодаря этому человеку все, что с тобой происходит, делается лучше. Ну, или хотя бы становится более терпимым. Вот что такое любовь.
Она была особенной и неповторимой, его Элис. Крепкой, как диводрево, и изящной, словно кружево.
— Чему ты улыбаешься?
Седрик помотал головой, а затем честно ответил:
— Карсон, я так счастлив с тобой!
Улыбка искренней радости осветила лицо охотника, когда он услышал эти слова:
— А я счастлив с тобой, парень из Удачного.
«Обманешь меня раз — позор тебе, обманешь меня дважды — позор мне».
одежду цвета семьи Финбоков — насыщенного фиолетового.
— Но она же девушка. А девушки всегда думают о таких вещах, разве нет?
Карсон хмыкнул:
— Ты пришел сюда, чтобы спросить у меня совета относительно женщин? — Он повернулся и многозначительно посмотрел на Седрика. — А ты уверен, что постучался в нужную дверь?
И вдруг Тинталья поняла, что, проснувшись, она не станет ждать, пока Айсфир вернется или примет решение. Ей нужна помощь Старших, ей нужны сильные руки Рэйна и острый ум Малты. Пора отправляться домой.
Назад, в Дождевые чащобы.
И разве благосостояние моего собственного семейства не было заложено женщиной, а вовсе не мужчиной? За такую дерзость я дал супруге пощечину. А она встала и принялась молиться одной из северных богинь, Эде, чтобы та лишила меня своего благословения. Я снова ударил ее за то, что она осмелилась призывать на мою голову проклятия.
Эллик замолчал, погрузившись в воспоминания. Крупный пот катился по его лбу. Невольно вскинув руку ко рту, он возмущенно встряхнул головой:
— Можно ли понять, что на уме у женщины? Мне пришлось избить ее, мой господин, хотя я не делал этого на протяжении долгих лет, и вынужден признать, что она продержалась дольше многих молодых солдат, кого мне приходилось наказывать. Но в конце концов я все-таки отнял у жены свитки и выбил из нее имя автора возмутительных стихов. Это твоя дочь, герцог, и она предельно ясно излагает свои мысли и намерения.
